Избранные эссе: Картина мира. Сочинение: Картина мира и мировоззрение человека Эссе что такое научная картина мира

Содержание Введение 1. О понятии «картина мира» 2. Картина мира как результат развития философии, науки и религии Заключение Список использованной литературы Приложение

Введение

Актуальность. С изменением уровня познания мира по мере совершенствования науки меняются и представления о его строении. Эти представления отличаются от научных теорий большей устойчивостью, наглядностью, доступностью. Вся совокупность таких устойчивых представлений, определяемых данным уровнем развития общественного производства, техники, науки, культуры и системы общественных отношений, образует картину мира. «Картина мира» - важная философская категория. В истории человеческой культуры картина мира постоянно менялась. На ранних этапах развития философии, когда она еще во многом зависела от религии и религиозно-мифологических представлений, картина мира была религиозно-философская.

Религиозная картина мира является самой древней и наиболее догматической, неизменной. В свое время она отвечала потребностям человека в объяснении устройства окружающей человека природы, ее происхождения и появления самого человека. Основанием религиозной картины мира является вера в Творца, обладающего могуществом, достаточным для сотворения мира.

Физическая картина мира традиционно ограничивается рамками неживой природы. Она изменяется с развитием научных знаний (механическая картина мира – электромагнитная – квантово-релятивистская). На ее базе строится более общая научная картина мира, включающая в себя также знания о живой природе и внутреннем мире человека. Создание научной картины мира, показывающей единство и целостность человека и окружающего его мира. Научная картина мира чрезвычайно важна для формирования мировоззрения человека. Однако научное представление о строении мира, или естественнонаучная картина мира, соответствующая тому или иному уровню развития науки, составляет лишь часть, фрагмент более общей и фундаментальной философской категории «картина мира», лежащей в основании мировоззрения данной эпохи.

Цель работы: дать общее понятие философской категории «картина мира» и кратко охарактеризовать картину мира как результат развития философии, науки и религии.

Работа состоит из введения, основной части, заключения, списка использованной литературы.

1. О понятии «картина мира»

Анализ «картины мира» как особого компонента научного знания предполагает предварительное выяснение смыслов исходных терминов - «мир» и «картина мира». Мир – это Вселенная во всей ее совокупности форм материи в земном и космическом пространстве, т.е. все то, что существует вокруг нас.

Выражение «картина мира» появилось сравнительно недавно; оно стало популярным лишь в ХХ веке. Это выражение означает, что возможен общий взгляд на мир, что человек пытается осмыслить мир в целом и нарисовать в своем сознании некую картину, отображающую мир.

Картиной мира называется сложившаяся на конкретном этапе развития человечества совокупность представлений о структуре действительности, способах ее функционирования и изменения, сформировавшаяся на основе исходных мировоззренческих принципов и интегрирующая знания и опыт, накопленный человечеством.

Картина мира, как и любой познавательный образ, упрощает и схематизирует действительность. Мир как бесконечно сложная, развивающаяся действительность всегда значительно богаче, нежели представления о нем, сложившиеся на определенном этапе общественно-исторической практики.

В современной философской и специально-научной литературе он применяется, например, для обозначения мировоззренческих структур, лежащих в фундаменте культуры определенной исторической эпохи.

В нашей философско-методологической литературе термин «картина мира» применяется не только для обозначения мировоззрения, но и в более узком смысле - тогда, когда речь заходит о научных онтологиях, т.е. тех представлениях о мире, которые являются особым типом научного теоретического знания. В этом значении научная картина мира выступает как специфическая форма систематизации научного знания, задающая видение мира соответственно определенному этапу ее функционирования и развития.

Картина мира - это целостное миропонимание, синтезирующее знания на основе систематизирующего начала (научного принципа, идеи, религиозного догмата и т. д.), который определяет мировоззренческую установку человека, его ценностные поведенческие ориентиры (Приложение). Картина мира означает как бы зримый портрет мироздания, образно-понятийную копию Вселенной, взглянув на которую, можно понять и увидеть связи действительности и свое место в ней. Она подразумевает понимание того, как устроен мир, какими законами он управляется, что лежит в его основе и как он развивается. Поэтому понятие «картина мира» занимает особое место в структуре естествознания.

Картины мира отводят человеку определенное место во Вселенной и помогают ему ориентироваться в бытии. Они возникают как в рамках повседневной жизни, так и в ходе духовной деятельности человеческих сообществ. Различают несколько картин мира.

Обыденная картина мира, возникающая из повседневной жизни: здесь в центре стоит человек, так как повседневность - это мир, где он является главной фигурой. Научная картина мира, или научный взгляд, создаваемый учеными-специалистами. Научная картина мира строится вокруг объектов, понятых как не зависящие от человеческой субъективности, свободные от влияния наших желаний и особенностей восприятия. Наука хочет видеть мир «таким, каким он есть». Религиозные представления о мироздании, сложившиеся в деятельности религиозных групп. Здесь главное внимание уделяется соотношению повседневного опыта и потустороннего, божественного. Эзотерическая концепция Вселенной - знания, полученные путем озарений и откровений, которые появились в узком кругу посвященных и по сей день передаются в личном опыте, от учителя к ученику (эзотерия - совокупность знаний и духовных практик, закрытых от непосвященных). Философский подход к человеку и космосу. Философские картины мира многообразны, но все они строятся вокруг отношения мир - человек.

У каждой картины мира есть свой смысловой центр, вокруг которого располагаются все компоненты, составляющие целостный образ Вселенной.

2. Картина мира как результат развития философии, науки и религии

Упрощенно, можно представить следующую схему формирования общей картины мира (рис.1).

Рисунок 1 - Схема взаимовлияния картин мира

Каждая из картин мира дает свою версию того, каков мир на самом деле и какое место занимает в нем человек. Отчасти эти картины противоречат друг другу, а отчасти взаимодополнимы и способны составлять целое.

В структуру картины мира можно выделить два основных компонента: концептуальный (понятийный) – представлен знаниями, понятиями и категориями, законами и принципами, и чувственно-образный (обыденно-практический) – совокупностью обыденных знаний, наглядными представлениями о мире, опытом. Их принципиальные различия определяются двумя позициями (табл.1):

1) основной проблемой, решаемой каждой из указанных картин мира;

2) основными идеями, которые предлагают картины мира для решения своей проблемы.

Таблица 1 – Картины мира

Виды картины мира	Проблемы картины мира	Идеи картины мира
Религиозная картина мира	Соотношение Бога и человека	Божественное творение мира и человека
Философская картина мира	Соотношение мира и человека	Различные идеи: Материализм Идеализм Дуализм, плюрализм Диалектика, синергетика Метафизика, эклектика, редукцио-низм, радикализм, механицизм и др.
Научная картина мира	Синтез и обобщение разно-родных, противоречивых частей знания в единое, логически непротиворечивое целое	Мир, как совокупность естественных процессов, развивается по своим, объективным и специфическим для каждого из этих процессов законам

Философская картина мира возникла в середине первого тысячелетия до нашей эры вместе с возникновением философских учений классической поры. Мир и человек в философии изначально рассматривались в связи с идеей Разума. В философской картине мира человек принципиально отличен от всего сущего, в частности от других живых существ, ибо ему присуще особое деятельностное начало - ЛОГОС, разум. Благодаря разуму человек способен познать мир и самого себя. Такое постижение рассматривается как назначение человека и смысл его бытия.

Философская картина мира – это обобщенная, выраженная философскими понятиями и суждениями, теоретическая модель бытия в ее соотнесенности с человеческой жизнью, осознанной социальной активностью и соответствующая определенному этапу исторического развития.

Главная тема философии - соотношение человека и мира, взятое во всех ракурсах: онтологическом, теоретико-познавательном, ценностном, деятель-ностном. Именно поэтому философские картины мира множественны и не похожи одна на другую. Их всегда объединяют между собой интеллектуальность рассмотрения и вечное сомнение в собственных утверждениях, постоянная критичность. Это резко отличает философское представление о мире от обыденных или религиозных взглядов и роднит философию с наукой.

В качестве основных структурных элементов философской картины мира можно выделить следующие виды знаний: о природе, об обществе, о познании, о человеке. В рамках данной картины мира сформировались две модели бытия:

1) нерелигиозная философская картина мира, формирующаяся на основе обобщения данных естественных и общественных наук, осмысления светской жизни;

2) религиозно-философская картина мира как система догматически-теоретических взглядов на мир, в которой смешивается земное и сакральное. Происходит удвоение мира, где вера считается выше истин разума.

Пространство и время в философской картине мира выступают как категории порядка и, следовательно, условия умопостигаемости мира. Пространство - как способ упорядочения внешних восприятий, время - как способ упорядочения внутренних переживаний. Человек в философской картине мира есть, прежде всего, разумное существо, принципиально отличное от неодушевленных объектов и живых существ.

Создаваемая в рамках онтологии, философская картина мира определяет основное содержание мировоззрения индивида, социальной группы, общества. Будучи рационально-теоретическим способом познания мира, философское мировоззрение носит абстрактный характер и отражает мир в предельно общих понятиях и категориях. Следовательно, философская картина мира есть совокупность обобщенных, системноорганизованных и теоретически обоснованных представлений о мире в целостном его единстве и месте в нем человека. От того, какой в конкретный момент времени представляется общенаучная картина мира, во многом зависят мировоззренческие и методологические проблемы науки, а идеи и проблемы господствующей философской картины мира определяют перспективные направления развития научного знания. Например, в начале XX века признавались очевидными бесконечность и вечность Вселенной по всем четырем измерениям пространственно-временного континуума. Все явления Вселенной - планеты, звезды, жизнь – возникают, проходят стадии своего развития и погибают, а затем возникают в другом месте и так бесконечно, мир вечен. Вопросы о «начале», о времени, «когда еще не было времени», о мирах, не принадлежащих нашей Вселенной, считались схоластическими. Но после создания Л.А.Фридманом теории «извергающейся из точки Вселенной» и подтверждения Э.Хабблом прямыми наблюдениями предсказанное разбегание галактик вопрос о смысле пространства-времени стал определяющим в методологических дискуссиях. Еще пример. Двадцать лет назад одной из актуальнейших проблем была идея элементарности. Все попытки выделить «наиболее элементарные» частицы оканчивались неудачей и начало складываться представление об обнаружении своеобразного «дна» мира, а, следовательно, о возможности создания «исчерпывающе полной» теории физических явлений. Но открытие «суперэлементарных частиц» – глюонов и кварков вновь отодвинуло возможный «конец физики» как фундаментальной науки.

На смену идее «элементарности» пришли новые проблемы – неожиданно тесной связи микромира и мегамира, общих характеристик и тенденций во взаимодействиях элементарных частиц и глобальных свойств Вселенной. Каждая ступень развивающейся философской картины мира выдвигает перед наукой и философией задачу осмысления тех или иных понятий, углубления, уточнения или принципиально нового определения содержания фундаментальных философских категорий, посредством которых и выстраивается философская картины мира.

Философские картины мира весьма многообразны, однако все они строятся вокруг отношений «мир - человек» или «человек - мир». В этом различии присутствуют две ведущие линии в философском знании, которые можно условно назвать объективистской и субъективистской.

Объективистские концепции независимо от того, являются ли они материалистическими или идеалистическими, отдают приоритет миру, полагая, что он так или иначе объективен. Субъективизм в противоположность объективизму мир, общий для всех живущих субъектов, заменяет на множество миров. Я - сам себе вселенная, я вижу действительность исключительно со своей точки зрения, пребывания в своих ситуациях. Вся иная действительность преломляется через мое уникальное субъективное «я», потому очень трудно выявить что-либо объективное.

Огромная разница между объективностью и субъективностью как раз и составляет основу философского поиска. Важнейшей философской проблемой в этом случае является вопрос: что в мире - от нас и что - от самого мира? Что от субъективности и что от объективности? Что от человека зависит и что не зависит?

Религиозная картина мира появляется вместе с рождением теологических систем христианства, иудаизма и ислама. Если философская картина мира не предлагает персонифицированного автора, то у религиозной «картины» предполагается творец в буквальном смысле. Мир сотворен по замыслу неземного существа. Бог в религиозной картине мира всегда понимается как личность (разум + воля). Он трансцендентен. Философское понимание Бога как чистый интеллект, тождественный миру здесь неуместно.

Религиозная картина мира не существует как целостная система знаний, так как действуют десятки и сотни различных религий и конфессий. В каждой религии сформирована своя картина мира, основанная на символах веры, религиозной догматике и культах. Люди всегда задавались вопросом, что такое мир, и что от него ждать? Одна из наиболее ранних картин мира - библейская . В первой книге Библии «Бытие» нарисована картина того, как возникает мир (бытие). Согласно этой картине мир создан Богом, неким всемогущим существом, который, однако, думает, говорит и действует как человек. Бог, по Библии, существовал еще до возникновения мира. Он создал мир за 6 дней. Сначала он сотворил небо и землю, затем свет, затем сушу и воду, затем растительный и животный миры. На шестой день он сотворил человека. Так схематично изображается сотворение мира. Эта библейская картина мира сохранилась до наших дней.

Общим положением для всех религиозных картин мира является то, что они основаны не на совокупности истинных знаний, а на знаниях – заблуждениях и религиозной вере. Центром любой религиозной картины мира является образ Боги или богов, представление о том, что же являет собой высшая истинная реальность. Бог сотворил мир, дал ему законы. Бог же может их отменить на миг или навсегда. Прерывая естественный ход вещей Бог творит чудо. Будучи сверхъестественным существом, Он способен вызывать сверхъестественные явления. Иногда это делается для того, чтобы выразить свою волю - дать знамение человеку. Если в мифе отсутствует понятие сверхъестественного, то в религиозном отношении к миру оно чрезвычайно важно.

В религиозной картине мира обобщен и синтезирован религиозный опыт человечества, в основе которого лежит представление о дуалистичности бытия:

Абсолютное, сверхъестественное, «само по себе» бытие, тождественное бытию Бога-Творца;

Сотворенное бытие, существование многообразия вещей и процессов, в том числе и человека.

Творец создает мир «из ничего», до акта творения ничего кроме Бога не было (креационизм). Абсолютное бытие не может быть познано человеком рациональным способом, ибо творению не может быть доступен замысел Творца.

В различных религиозных конфессиях религиозные картины мира различаются в деталях, но общим для них является принцип провиденциализма, божественной предопределенности сотворенного бытия и его несовершенства.

Центральный пункт любой религиозной картины мира - образ Бога или богов, представление о том, что же является высшая истинная реальность. Земное и небесное, сфера человеческого и сфера Божественного - вот что является смыслом религиозных размышлений. Современные религии не отрицают достижений естествознания; теорий, связанных со строением материи и практического применения науки. Но они всегда подчеркивают, что дело науки - изучать только физический мир, только сферу потустороннего. Дальше простирается область религии и, быть может, философии.

Научная картина мира возникает как альтернатива религиозной. Мир и человек здесь рассматриваются как объекты исследования. Научная картина мира сформировалась в новое время под сильным влиянием идеи эволюционизма и математического естествознания. Под научной картиной мира понимают целостную систему представлений об общих свойствах и закономерностях мира , дающих целостное понимание материального мира как движущейся и развивающейся природы, объясняющая происхождение жизни и человека. Она включает в себя наиболее фундаментальные знания о природе, проверенные и подтвержденные экспериментальными данными.

Основные элементы научной картины мира: научные знания о природе, научные знания об обществе, научные знания о человеке и его мышления. Она основана на данных астрономии, физики, химии, биологии и выступает обычно как антитеза архаической (прежде всего, религиозной) картине мира. Методологически она основана на картезианском противопоставлении субъекта и объекта. Любое явление в мире должно объясняться прямым действием внешних причин, а не внутренней природой или целью (как в метафизике Аристотеля).

Мир в науке рассматривается как совокупность простых (элементарных) объектов, взаимодействующих друг с другом и подчиняющихся при этом определенным закономерностям. Механическая, органическая аналогии позволяют все объяснить. Наиболее интенсивно научная картина мира начинает складываться в 16-17 веках, когда на смену геоцентризму приходит гелиоцентризм и возникает классическая механика.

В научной картине мира следует различать общенаучную и частнонаучные картины мира. В общенаучной картине мира обобщаются и синтезируются научные знания, накопленные всеми науками о природе, обществе, человеке и результатах его деятельности. Среди частнонаучных картин мира называют физическую, химическую, космологическую и космогоническую, биологическую, экологическую, информационную, политическую, экономическую и т.д. и т.п. картины мира. Соответственно, наряду с понятием физической реальности в научной картине мира присутствуют понятия биологической, социальной, исторической и даже лингвистической реальности. Каждая из этих реальностей также представляет собой систему теоретических объектов, построенных биологическими, социологическими, историческими и лингвистическими теориями соответственно. Главная особенность научной картины мира состоит в том, что она выстраивается на базе фундаментальных принципов, лежащих в основе той научной теории и в той области науки, которая занимает в данную эпоху лидирующее положение.

На протяжении всей истории религиозная, научная и философская картины мира находились в сложных взаимоотношениях. Так, в средние века не стихали споры между богословами о совместимости философии и христианского вероучения. Противники философии полагали ее неотделимой от языческих религиозных культов. Сторонники же христианизировали древние учения, исходя из принципа приоритета Писания над Разумом. Один из авторов научной картины мира Ньютон предостерегал своих коллег от увлечения метафизикой. О.Конт впервые пытался сравнить все три картины, создав учение о стадиях развития человечества. Он выделил три стадии духа, через которые должно пройти каждое общество: теологическую, метафизическую, научную.

Огромное практическое значение науки в 20 века сделало ее той областью знания, к которой массовое сознание испытывает глубокое уважение и пиетет. Слово науки весомо, и оттого рисуемая ею картина мира часто принимается за точную фотографию реальной действительности, за изображение Вселенной такой, какова она есть на самом деле, независимо от нас. Однако за привычным, коренящимся еще в эпохе Просвещения доверием к выводам науки часто забывается, что наука - развивающаяся и подвижная система знания.

Во второй половине 20 века стало очевидно, что ни одна из картин мира не может утвердить свою истинность и ложность конкурентов. Проблема заключается в том, чтобы допустить сосуществование всех трех картин в едином универсуме человеческого знания. Этому должен способствовать методологический и мировоззренческий плюрализм, основанный на принципах лингвистической дополнительности и лингвистической относительности.

Вместо картины мира философы двадцатого века ввели понятие жизненного мира, который противостоит «мирам» объективных наук и порождающим их научным интересам. На данный момент одновременно сосуществует множество различных картин мира. Кроме того, возникают понятийные проблемы – большое количество информации в образах, мы приписываем им определенный смысл, иногда различный. Вероятно, в ближайшем будущем могут появиться новые картины мира.

Заключение

Картиной мира называется сложившаяся на конкретном этапе развития человечества совокупность представлений о структуре действительности, способах ее функционирования и изменения, сформировавшаяся на основе исходных мировоззренческих принципов и интегрирующая знания и опыт, накопленный человечеством.

Со временем картина мира видоизменяется, дополняется представлениями обыденного, религиозного, философского, эстетического сознания. Для верующего мир - воплощение божественной гармонии, для ученого – система логически взаимосвязанных законов, для философа - первосущее. Исходя из этого, различают религиозную, философскую и научную картину мира. У каждой есть смысловой центр, вокруг которого располагаются все компоненты, составляющие целостный образ Вселенной. Их принципиальные различия: основной проблемой, решаемой каждой из указанных картин мира; основными идеями, которые предлагают картины мира для решения своей проблемы.

Религиозная картина мира делает главным предметом своего внимания соотношение повседневной эмпирии и потустороннего. Земное и небесное, сфера человеческого и сфера Божественного - вот что является смыслом религиозных размышлений. Постороннее и трансцендентное всегда сложно и противоречиво связаны, но религиозное, богословское сознание стремится показать эту связь как понятную человеческому уму, однако подразумевает интуитивное постижение.

Научная картина мира строится вокруг объектов, не зависящих от человеческой субъективности, свободные от влияния наших желаний и особенностей восприятия. Наука хочет видеть мир таким как он есть, потому ее ядро - обесчеловеченная реальность. Исключительное – именно так можно характеризовать влияние науки на мировоззрение современного человека.

Философская картина мира есть совокупность обобщенных, системноорганизованных и теоретически обоснованных представлений о мире в целостном его единстве и месте в нем человека. В отличие от религиозной картины мира, философская картина мира всегда опирается на научную картину мира как надежный фундамент.

Список использованной литературы

1. Андрейченко Г.В. Философия / Г.В.Андрейченко, В.Д.Грачева. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. – 245 с.

2. Архипкин В.Г. Естественнонаучная картина мира: Учеб.пособие / В.Г.Архипкин, В.П.Тимофеев. – Красноярск: Краснояр.гос.ун-т, 2002. – 320 с.

3. Балашов Л.Е. Философия: Учебник. 3-е изд., с исправлениями и дополнениями. - М., 2008. - с. 664.

4. Горелов А.А. Концепции современного естествознания: Курс лекций / А.А.Горелов. - М.: Центр, 2002. - 208 с.

5. Карпенков С.Х. Концепции современного естествознания: Учебник для вузов / С.Х.Карпенков. - М.: Высшая школа, 2003. - 488 с.

6. Концепции современного естествознания: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.Н.Лавриненко, В.П.Ратникова. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. - 303 с.

7. Скопин А.Ю. Концепции современного естествознания: Учебник / А.Ю.Скопин. - М.: ТК Велби, 2003. - 392 с.

8. Степин В.С. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации / В.С.Степин, Л.Ф.Кузнецова. - М.: Изд-во Проспект, 2004.- 274 с.

9. Стародубцев В. А. Концепции современного естествознания: учебное пособие – 4-е изд. – Томск: Изд-во ТПУ, 2008. – 184 с.

10. Фролов И.Т. Введение в философию. Учебник / И.Т.Фролов. – М.: Культурная революция, 2007. – 623 с.

Приложение

Рисунок 1 – Картина мироздания

Степин В.С. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации / В.С.Степин, Л.Ф.Кузнецова. - М.: Изд-во Проспект, 2004.- С.18.

Там же. – С.22.

Фролов И.Т. Введение в философию. Учебник / И.Т.Фролов. – М.: Культурная революция, 2007. – С.26.

Архипкин В.Г. Естественнонаучная картина мира: Учеб.пособие / В.Г.Архипкин, В.П.Тимофеев. – Красноярск: Краснояр.гос.ун-т, 2002. – С.112-113.

Андрейченко Г.В. Философия / Г.В.Андрейченко, В.Д.Грачева. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. – С.103-104.

Относится к «Главная сайта»

Fornit Моя картина мира Картина мира, О науке, о религии, наука, вера, религия, философия, душа, мистика, првда и ложь, критерии истины

Жванецкий как-то высказал глубокую истину типа: "нужно сказать очень много слов, чтобы тебя хоть немного поняли", правда, применительно к пробуждению интереса женщины:) Конечно, и этот текст не может быть воспринят именно так, как задуман. Но и не нужно потому, что не хочу выдавать его за готовые истины. Тот же, кто готов воспринять много буков, получит достаточно близкое представление о моем базовом мировоззре нии, о моей картине мира. Ведь если сказать очень коротко, то возможность понимания и исследования напрямую зависит от уровня и качества такого мировоззре ния и, в основном, его естественнонаучной части. На этом сайте есть много статей мировоззре нческого характера и, конечно же, что такое мировоззре ние и его уровень .

Но вначале нужно настроить наиболее подходящий контекст восприятия, в котором все будет приобретать смысл наиболее близкий к задуманному.
У каждого есть свои любимые представления, иногда настолько твердые, что все им противоречащее вызывает праведное раздражение. Но почему бы не позволить себе хотя бы на время заглянуть за высокий забор своего неприятия иного, так несправедливо ограничивающим пространство и свободу только потому, что сам себе приказал не лазить туда:) попытаться понять то, что, по каким-то таинственным причинам, оказывается так важно для других.
Не могу обещать, что открою глаза на нечто удивительное. Могу только обещать, что не будет никакой суеты, вырывания из рук истины, болезненного недоумения и обиды потому, что все эти нервные и агрессивные вещи нужны только тем, кто воюет за истину (часто не без корысти), а не тем, кто познает ее сам. Поэтому всякий раз, когда на пути встретится ярлык, подвешенный к чему-то или кому-то ярыми бойцами, лучше с улыбкой сорвать его, чтобы можно было посмотреть, а что же скрывается под ним на самом деле.
Я давно привык так поступать, и оказалось, нет никого, в ком нельзя увидеть что-то интересное. И нет никого, кто был бы прав во всех областях. Поэтому, если он в чем-то не прав, это не значит, что теперь он вообще такой чумазый гад, что ни одно его слово ничего не стоит.
А ведь так часто те или иные имена вызывают у людей антипатию, даже если они плохо знают, о чем он вообще написал, что пережил своим опытом и как этот опыт сумел изложить. Только потому, что такое отношение они услышали от того, кому доверяют. И, бывало, с неприязнью к человеку выплескивается то неоценимо важное, что он сумел найти и решился показать людям.
Никто из великих не избежал ярлыков, тем более крикливых, чем более значительного они достигли. Эйнштейн, Ньютон, Ницше -примеры этому. И такая одиозная фигура, как Дарвин - тоже:) его особенно ненавидят бойцы за истину мист ического лагеря и далеко не безосновательно, хотя сам он был далек от таких битв и верил в бога, как практически все в его время. Он просто собрал огромный материал и обобщил его, сделав логичные выводы, и не предполагая, во что все это выльется. Но у многих людей, мало знающих про то, что именно и как он сделал, остался лишь навязанный бойцами неприятный привкус от упоминания его имени и парочка дежурных примеров для демонстрации его полной никчемности.
Люди создали много миров своих представлений, и пытаются полагаться в жизни на их своеобразные законы. Но мало кому удается легко пересекать границы этих миров и свободно чувствовать себя не только в том из них, в котором прижился. Можно сказать, что у каждого - свой неповторимо своеобразный мирок представлений, для которого и заточен его жизненный опыт, и бывает очень не просто суметь увидеть рациональное в непривычном, хотя новое и неизведанное манит не закрепощенный ум, не огороженный высотой и важностью собственных убеждений. И, среди индивидуальных миров-представлений, есть миры общих представлений. Один из них, самый большой и богатый (но все равно и близко не сравнимый с богатством реальной жизни) обладает законами, которые понятны даже ребенку своей естественностью, но, как ни странно, бывает недоступен многим взрослым, не могущим преодолеть табу своих убеждений.
Когда была опубликована знаменитая работа Лобачевского, многие офигели оттого, что увидели как может совершенно нормально существовать целый мир, основанный на казавшемся совершенно неожиданным предположении. Нормально - это значит - не просто причудливо сфантазированный, а оказавшийся реально полезным, практически применимым. Первые реакции многих умудренных на такое, что это - всего лишь игра безудержной фантазии, которая никогда не будет использоваться в реальности. Но очень скоро в реальности были найдены воплощения этого мира. Не случись этого, и красивая идея осталась бы в забытье, никому не нужная.

Никто до этого не придумывал ничего подобного, такой идеи и близко не было ни в чем, созданном людьми раньше. Это открытие из тех, что находились случайно, но становились доступными человеку, глубоко забравшемуся в данную специфику и который не выплеснул его с презрительной улыбкой из-за его нелепости, а его интуиция подсказывала важность и полезность, поэтому идею стоило развивать, несмотря на сопротивление границ разума.
В данном случае постул ат (принятое фантазией предположение) оказался аксиом ой, то есть тем, что постоянно подтверждается на опыте и в жизни, кем бы этот опыт не ставился, и поэтому не нуждающейся в каких-либо теор етических доказательствах, даже если не известна первопричина наблюдаемого.

Это пример того, как творческая фантазия подсказала путь ее проверки, который оказался удачным, и с тех пор новый мир представлений мог развиваться на очень надежном фундаменте аксиом атики, а не просто веры.
Это пример того, почему иногда стоит стараться выйти за рамки своего мирка, а еще лучше расширить эти рамки, чтобы не ограничивать свободу своих представлений и никогда не верить окончательно тем "фактам" и суждениям, что держится только на чьем-то слове, каким бы авторитетным оно ни было или держится только на собственной идее, какой бы очевидно истиной она ни казалась (иллюзии часто оказываются для нас реальнее реальности). Потому, что авторитет каждого слова или собственной идеи - это высокий забор, блокирующий свободу посмотреть на вещи другими глазами и в других условиях (раз не нужно сомневаться и проверять, не будет и развития).

НО!..... Множество людей измышляют огромное множество причудливых идей, упорно развивая их, несмотря на бесполезность и абсурдность, которую их уровень интуиции не обнаруживает. Идея становится очень значим ой для них, любимой - идеей-фикс. И только уровень базового мировоззре ния способен поднять интуицию настолько, чтобы не посвящать себя служению идеи-фикс .

Эта острая грань, возможность интуитивной верности оценки - тонкий баланс опыта исследования с использованием научной методолог ии между субъективизмом развития идей , который ведет в неадекватн ость, к сумасшествию и фанатичной приверженностью чему-то намертво затверженному, - определяет эффективность и адекватн ость понимания - называется эвристикой .
Если нужно быстро что-то освоить, конечно, приходится полагаться на чужой опыт. Но потом, когда есть время, я стараюсь сносить все заборы в наиболее важных для меня направлениях понимания, которыми пытаются ограничить мои представления другие строители своих локальных мирков, и мое убеждение растет только по мере того, как я вижу, что новые сведения все больше соответствуют всему, что стало надежной, много раз проверенной территорией моего личного знания.
Самый центр этой территории, который я утоптал еще в детстве, будучи ясным, трезвым и не сломленным ни родителями, ни друзьями в стаде, ни школой, с простыми, но выверенными умениями и способностями, все более укреплялся радостными подтверждениями его соответствия жизни и корректировался болезненными несоответствиями (он и сейчас при необходимости может быть скорректирован). И все шире и выше становилась освоенная и надежная основа, которая позволяет идти еще дальше по пути подтверждения убежденности и уверенности, а не останавливающей веры, - уровень основ понимания.
Я хочу знать правду: насколько соответствуют предположения реальности . Именно правду жизни потому, что правды воображаемого не бывает. Воображаемое - лишь претендует на правду, предполагает что-то, и только сравнение с реальностью показывает: истина это или ложь. И мне тесны границы воображаемых мирков, и лишь безграничность жизни стоит того, чтобы в ней оставаться. Именно эта безграничность и питает мое воображение.

А как насчет веры, подчас невыразимой словами, но такой желанной и заманчивой? Той вере, которой многие отдаются с радостью, и складывая с себя заботы, которые эта вера сулит взять на себя? Той вере, которая для многих важнее всего и поэтому способна заменить все остальное в этом мире? Верю ли я в душу со своим, вроде бы не подходящим для этого, методом познания и во все святое?

Меня мало волнует Дарвин или Эйнштейн как личности, но я не поведусь на примитивные уловки тех, кто хочет, чтобы я НИКОГДА не читал то, что они написали. И я читал их! И это было здорово потому, что эти люди умели писать интересно об очень интересных вещах. Чтобы повторить самому их путь, нужно прожить целую жизнь и быть не менее способными, чем они, а у меня жизнь одна (?), и мне никогда не удалось бы знать (а не просто узнать) столько, если бы я не умел заглядывать в чужие жизни, в мирки чужих представлений, а просто доверял бы тому, что о них говорят другие.
Это не легко - заглядывать в чужие жизни. Можно смотреть и не понимать ничего среди всех знакомых слов как ребенок, не сознающий, о чем говорят взрослые. Сначала нужно суметь встать на тот же уровень жизненного опыта и понимания, на ту же ступеньку базового мировоззре ния. Как это делали и все великие в свое время. Никто из них не пришел к открытию сам, какую бы грандиозную работу он ни проделал. На их долю выпало положить всего лишь еще одну ступеньку понимания, чтобы другие смогли встать еще выше. Вот почему в статьях всегда стараюсь проследить эту лестницу, цитируя самое интересное, а не строю мир "с нуля" и не объявляю всецело собственным пониманием и достижением:)

Увлекаемый порывами нестерпимого желания придумывать маняще красивое, мне удавалось создать не мало миров своих фантазий из тех представлений, которыми обладал к этому моменту. Но какими бы заманчивыми и жизненными они не казались, всерьез считать их равноценными реальности жизни не стану:) Потому, что реальность бесконечно разнообразнее и неожиданнее самой необузданной фантазии, а я - лишь малая часть этой жизни (если вообразить, что сама реальность - часть тебя, то ничего в принципе не меняется, стоит только эту ситуацию продумать, а я это очень тщательно уже проделывал:)). И поэтому все ковры-самолеты кажутся нелепыми по сравнению с тем, что получилось потом на самом деле:)
И если мне нужно сделать что-то серьезное, так, чтобы можно было на это положится, знаю только один надежный способ: суметь как можно лучше разобраться в том, что должно обеспечить это, собрав полнее сведения от предшественников и затем осваивая их самому, учась на ошибках и пробуя, а не возводя причудливые конструкции желанной теор ии о том, как это должно бы быть. Такая теор ия становится все более любимой и заменяет правду жизни.
Для творчества нужен максимум тонко сбалансированной жизненным опытом фантазии. И самое важное из воображаемого я всегда постараюсь проверить на правду жизни, а не стану обманывать сладкой верой сам себя.
А очень многие ухитряются доходить до самообмана. Немало было тех, что стучали себя в грудь на форуме, заявляя о своей продвинутости в понимании, но когда неизбежно миновала стадия многозначительного выпучивания глаз и приходилось говорить конкретно, оказывалось, что ни черта они сами не знают:) а, чаще всего пользуются непроверенными чужими эффектными фразами, так, что нескладные попытки привести в порядок разъезжающуюся "правду" выглядели жалкими и смешными.

Но не вредно ли мечтать вообще? С одной стороны - это мощнейший поток идей, которые даже если и не соответствуют пока реально существующему, но дадут направление для реализации этих идей, это так же и новые идеи о том как и где можно проверять эти сведения, чтобы укреплять уверенность, а с другой - эти идеи могут никогда не коснуться реального и оказаться бесполезным абсурдом. Не стоит не забывать, что идеи - это пока что еще не правда жизни:)
С самого детства в моем способе познания ничего не изменилось, кроме того, что он сам все более совершенствуется и оттачивается с познанием, и теперь я могу эффективно перерабатывать большое количество информации, сопоставляя ее между собой и с собственным опытом. Это говорит о том, что мой метод познания никогда не подводил меня так, что возникала необходимость менять его кардинально, а не просто корректировать для несколько новых условий использования.

Те, люди, которым приходится постоянно менять свой способ познания, тем самым оказываются перед необходимостью менять и сами познания, полученные ранее. Их представления меняются в корне. Я же приобрел много различных, самых сложных профессий, освоил много самых разных знаний и искусств. Это легко позволило бы мне быть очень преуспевающим человеком, если бы в соответствующее время смог примириться с бандитскими правилами игры (а это то, что зависит не только от нас). И с такими правилами не могу мириться ни в жизни ни в познании: как только замечаю нечистоплотные приемы в построении какой-либо "теор ии", а признаки этого всегда одни и те же (они хорошо изучены и легко определяются и их почти невозможно скрыть), то мое отношение к ней становится особенно осторожным.
Был случай, когда один врач попросил прокомментировать теор ию М.Шадури по сверхуниверсальному кирлиановскому методу диагностики, и только тщательно изучив ее работы и методики, стало понятно, что это не заранее замышленное мошен ничество, а добросовестное заблуждение, основанное на полном не умении правильно организовывать исследования и корректно обрабатывать полученные данные. Последовавшее общение с самой Шадури подтвердило это. А вот дискуссия с автором теор ии "волнового геном а" П. Гаряевым совершенно однозначно выявила, что он - сознательный фальсификатор.
Я стараюсь не попадать под авторитет ни матерых ученых, ни матерых проповедников, подсовывающих всегда заманчиво красивые и "правильные", всеохватывающие приманки, требующие веры просто потому, что "грех такому не верить".
Но если человек говорит интересные вещи, постараюсь понять это, даже если вижу его в чем-то ошибочность, сопоставив со всеми своими представлениями и привлекая представления других. Вот, произведения Чезаре Ломброзо строго научными не назовешь потому, что, несмотря на собранный фактический материал, он подобран тенденциозно, так, чтобы присутствовало только доказывающее предвзятую позицию автора, однако ценно то, что сам материал все же фактический и поэтому его можно использовать, если делать это корректно.

Что же мой метод познания мне самому дал полезное по жизни? И на фига я вникал в такие далекие от обыденного миры как теор ия суперструн или теор ия петлевой квантовой гравитации? Оказалось, что естественный интерес не подвел, и даже в таких далеких от еды и секса вещах я приобрел понятия, которые открыли многие завесы, особенно важные для тех, кто так мечтает знать, а что было "до того, как все появилось" :) То, как представилось возможным посмотреть на этот вопрос, некоторыми воспримется как совершенно "ненормальное" (аналогия с Лобачевским), но, в то же время это неотразимо гармонично и отсюда непринужденно вытекает все. Но это пока что - только претендент на правду.

А теперь расскажу о своих самых общих представлениях, о своей картине мира:)

Хотя все изложено в самых общих чертах (иначе кто же это читать станет?), любой фрагмент вполне готов для достаточно глубокой детализации, без необходимости скоропостижного подстраивания теор ии под новые доводы, с введением новых понятий или принципиального изменения старых.
Это - не результат какого-то озарения или серии озарений. Это - результат всего моего жизненного опыта. Даже основу того, что он составляет невозможно передать в коротком тексте. Поэтому этот текст не может быть достаточно убедительным ни для кого, кроме меня:) Зачем тогда я это делаю? Просто воспринимайте все написанное как некое фантастическое, в чем-то занимательное предположение. Смысл такого подхода станет ясен позже:)

С чего начать? Конечно же, с сотворения! Но с условием, чтобы не было никаких "виртуальных шаблонов понятий" (понятий, имеющих только словесное обозначение, но не имеющее соответствия с реальностью, см. раздел сайта ). Поэтому не прокатит: "мир возник из хаоса". А вполне прокатит: "Сначала возникло Я". Ведь для меня именно так и появился мир.
Хотя понятие Я вполне определено, уточню его для еще большей определенности в данном контекст е.
Можно просто отослать в раздел , но скажу коротко, что Я - внутреннее (психологически внутреннее) символьное обозначение самого себя. Этот символ вначале еще не связан со словом, а представлен неким совокупным образом (морфологически - структурами, детект ирующими образ самого себя при активации его определенными признаками.) "Я" появляется не сразу, а только после того, как первоначально пройдет процесс научения распознаванию свойств ближайшего окружения и внутренних ощущений тела в связи с текущими потребностями. Когда ощущения внешнего мира начнут явно отличаться от внутренних ощущений потребностей-откликов, то начинает различаться некая совокупность внутренних ценностей (значим ости отношений к воздействующему) - образ Я. До этого он просто не узнавался (не различался) так же как не узнается то новое, что наблюдается впервые.
Запоминается (в долговременной памяти, представленной ставшими эффективными связями из ранее существующих, но еще не проводящих сигналы) то, что имеет не нулевую новизну и, одновременно, не нулевую значим ость. Поэтому все ранее никогда не наблюдавшееся, а значит, еще не имевшее выработанного отношения к нему, не запоминается. Мало того, оно даже не воспринимается так, как будто его и нет. Поэтому первые осознаваемые воспоминания довольно отрывочны и появляются далеко не сразу.
Мы не знаем, как и в каком виде возник реальный мир (Узнаем ли вообще когда-нибудь? И насколько корректно слово "возник"?), но для каждого из нас мир возник вполне определенно и с этого момента он начинает им познаваться.
Как только определился образ Я и пошли первые воспоминания, вполне осознанно начал накапливаться жизненный опыт. Т.е. мы часто уже осознано можем менять фокус внимания, выделяя из воспринимаемого то, что больше всего в данный момент ново и значим о для нас, чтобы уточнить свои реакции для этого нового, т.е. еще не вполне определенного.
Теперь появилась возможность строить свое отношение к тем или иным доступным наблюдению явлениям, которые нам не безразличны. Начиная с самого близкого, стало возможным расширять наше отношение на все более дальние явления и предметы. Например, научившись обращаться с камнем, мы теперь можем постигать, как же этот камень взаимодействует с другими предметами.
Таким образом, постепенно, в веках, может формироваться свод понятий, переносимых в виде символов в текстах, в виде устно передаваемых сведений и в виде жизненного опыта, который возникает, когда появляется личное отношение к этим сведениям.
Так возникают представления об окружающем мире, которые у разных людей различаются настолько, насколько отличается личный опыт, возникший на основе одних и тех же сведений. Поэтому для одного человека мир вовсе не такой, каким он представляется другому. Задавать же вопрос: "а каков же мир на самом деле?" становится бессмысл енным потому, что нет таких общих понятий, которые приводят к одинаковым образам в разных головах и вообще нет очень многих понятий для тех проявлений мира, о которых мы еще ничего пока не подозреваем. Но конкретные проявления мира, его определенные проявляемые свойства могут быть формализ ованы в описаниях так, чтобы их адекватн о воспринимал другой, знакомый с системой понятий такого описания.
С возрастом все более укрепляется уверенность в тех однотипных закономерностях, которые характерны для сходных ситуаций. Для каждой из них формируется свой внутренний обобщенный образ, который может связываться со словесным символом и мышечной программой его озвучивания, обозначающим этот образ. Или же не связываться, если такое слово еще не придумано. Так строится внутренняя модель законов окружающего мира. Эти законы, как и соответствующие им вербальны е символы, в головах разных людей вызывают сходные понятия, обеспечивающие взаимопонимание.
Структуры мозга у разных людей развиваются однотипно и обладают примерно равными возможностями. Гораздо больше различий в возможностях определяются индивидуальной динамикой кровоснабжения, чем различиями в структуре. Мало того, даже серьезные изменения или повреждения структур, приводят к почти не различимым результатам развития из-за установления адекватн ых связей в других зонах. Самые же кардинальные различия дают особенности личного жизненного опыта, а не наследуемые предрасположености , различия в условиях жизни. Поэтому, кстати, в теор ии внешнего мыслеполя, которое будто бы воспринимается нашим мозгом по типу телепередач, не отражает фактическое положение дел. Именно наш личный жизненный опыт в полной мере определяет нас и наши помыслы. Иначе бы все телевизоры, как бы они не различались в конструкции, показывали бы одни и те же каналы:) А если предположить, что у каждого - свой личный телепередатчик - его душа, то нужно признать, что скорее в душу передается все то, что добывается личным опытом, а не наоборот. Потому, что зависимость нашего поведения, наши мотивации, однозначно прослеживаются как результат приобретенного личного опыта.

Таким образом, данной теор ией регламентируется единственно возможный метод познания - формирование личного отношения (знания) и направление познания - с самых простых лично познанных истин, до наиболее удаленных еще не познанных.
Вследствие этого самой компактной частью данной теор ии подразумевается весь свод взаимосвязанных, эмпирическ и проверенных сведений, накопленных людьми, которые, начиная от самых простейших истин, развились настолько далеко в ширь, насколько мы имеем это к настоящему моменту, и будут продолжать развиваться в будущем. Ни одна другая область человеческой деятельности, кроме науки , с такой эффективностью и в таком объеме не пополняют этот свод общепризнанными сведениями. (Под наукой в данном контекст е понимается определенная культур а получения, проверки и использования деенаправленных сведений, использующая "научные методы". Под общепризнанностью понимается рейтинг сведений, которые непосредственно используются в практической деятельности для получения деенаправленого результата потому, что только профессионалы в данной области являются носителями общепризнанной в этой деятельности системы представлений, а отрывочные представления остальных не могут составлять рейтинг.).

Жизненный опыт формируется как из наблюдаемых проявлений реальности, так и иллюзий, которые для восприятия никак от проявлений реальности не отличаются. Иллюзии рано или поздно могут быть обнаружены при сопоставлении с другими явлениями реальности, и скорректированы опытом соприкосновения с реальностью.
В познании мира с самого начала неизбежен эгоцентризм, потому, что другого способа познания, кроме как понять мир со своей колокольни, для личности не существует. Человек может получать сведения из книг, устно, по инету и любым другим способом, но они только тогда становятся знаниями, когда проверяются как-то личным опытом и возникает уверенность в их месте во взаимосвязи других личных представлений, и эта уверенность не возможна без личного к ним отношения (иначе связи просто не устанавливаются).
Для того же, чтобы поверить или не поверить полученным сведениям, каждый использует свой личный опыт познания. У детей, в период доверчивого обучения, используется авторитет жизненного опыта старших, хотя при этом постоянно экспериментирует в игровом режиме и постепенно накапливает собственные методики познания или же, при недостатке любопытства (отсутствие инфантильности), продолжает доверчиво следовать авторитетам. Как и любые другие сведения, методики познания так же могут передаваться. В науке принят "научный метод" познания, проверенных многими поколениями исследователей. Но даже этот метод требует личной адаптации к нему.

Можно сделать вывод, что я отрицаю то, что в реальном мире существует непознанное:) Что могут возникать явления неожиданные и непонятные. Наоборот, я говорю, что мы ничего не знаем о реальном мире, кроме того, что имеем в виде личного жизненного опыта. И мир может, по тем или иным причинам, поворачиваться к нам разной стороной, подчас совершенно неожиданной. И единственная возможность устоять на ногах это - как можно крепче держаться за то, что действительно нас с этим миром связывает.
Может ли существовать нечто, связанное с нашим телом, что не исчезнет после смерти и то, что существовало до нашего рождения? Несомненно: наше тело - всего лишь миг в эволюции материи, из которой оно состоит. Эта материя была и будет после нашей смерти.
Ставим вопрос круче: Может ли быть нечто, называемое Душой, что сохраняет наш жизненный опыт после смерти тела? Ответ: нет никаких оснований утверждать, что это невозможно. Но нет пока никаких оснований говорить, что это действительно так. Существование души это - предположение, на котором невозможно разумно основывать конкретные решения.
"А вдруг душа действительно существует и тогда жизнь приобретает особый смысл ?" Можно вообразить бесконечное множество таких "а если?", различных до противоположности в диапазоне от пессимист ической: "мы - неудачный и жестокий эксперимент сверхразума, который только начинается со смерти нашего тела", нейтральной: "мы - незначительное звено превращений материи и лишь окружаем себя желанными иллюзиями" до оптимист ической: "мы - частицы непознаваемых в нашей ипостаси более общих явлений, которые сохраняют и неисповедимо используют приобретаемый жизненный опыт". И нет никаких оснований принять какое-то из этих предположений. Все они наивны потому, что строятся из известных нам понятий, в то время как речь идет об областях, в которых у нас нет жизненного опыта. Так древние всерьез переносили чисто человеческие повадки на богов, что сегодня кажется наивным, и точно так же все сегодняшние представления о боге покажутся наивными через некоторое время. Если и есть нечто, для обозначения чего подходит слово Бог, то у нас нет понятий, с помощью которых можно было бы представить его, именно потому, что его свойства и возможности находятся вне доступной нам области реальности, для которой у нас нет жизненного опыта. Предполагать его существование, так же как отвергать его - занятие абсолютно равноценное и в деле познания реальности бессмысл енное.
Не касаясь вопросов веры, стоит отметить два существенных различия в отношении людей к продуктам творческой фантазии, как следствие различных путей развития личного опыта познания. Люди постоянно придумывают фантастические образы и ситуации в своих художественных творениях. Но некоторыми они воспринимаются в игровом варианте восприятия, что сильно стимулирует развитие познания, а другими - принимается с безусловной верой под воздействием авторитетов лидеров организованной религии, которые из художественных творений создают объекты веры. Мы с увлечением читаем романы с удивительными ситуациями и удивительными образами, но относимся к ним с пониманием их идеализированности. К объектам же религии люди относятся как к реально существующему. Нет никаких разумных оправданий такому заблуждению: ни в плане морали, которая вовсе не основывается ни на обмане, страхе, ни на любви, а определятся особенностями и древностью культур ы данного этноса; ни в плане духовного развития, которое на деле оказывается своей противоположностью из-за того, что, вместо игрового варианта развития сознания, остается лишь примитивный вариант доверчивого восприятия.

Но зачем вообще что-то там у себя развивать, духовность ли, жизненный опыт или методики эффективного формирования жизненного опыта? Как бы глупо ни звучал такой вопрос, немало людей сгоряча им задаются, забывая про то, что их место в жизни и судьба напрямую связана с этим. Речь идет не о некоей "цели жизни", а об эффективности и привлекательности для других особенностей жизни данного человека. Человек не только не живет один, а полностью зависит от окружающей культур ы . Он определяется ей и может в немалой степени изменять саму это культур у, что постоянно и происходит. Из всех же представителей этой культур ы ему близки считанные люди, через которых и с помощью которых происходит взаимосвязь с культур ой . Миры близких людей представлены в голове человека и неразрывно связаны с его внутренним миром. Наибольшей силы такая связь, фактически взаимное отражение друг в друге, может быть у двух очень близких людей. И тогда не окажется ничего более значим ого для этих людей, чем эта связь: она способна преумножить их чувства, силы и возможности.

Гносеологическое следствие из сказанного: бессмысл енно развивать предположения, начиная не с хорошо выверенного жизненного опыта, а откуда-то с другого, неизведанного конца.
Вполне определенными в контекст е сказанного становятся отношения личность-реальность и понятна ограниченность форм общих представлений о реальности.
Похоже на то, что самым ценным приобретением в течение жизни является личный жизненный опыт в форме, дающей возможность передачи его наиболее адекватн ых сведений другим людям, конечно в той его части, которая не безразлична для этих людей, то есть творения-нетленки:) и в этом плане возможность понимания и исследования напрямую зависит от уровня и качества личного мировоззре ния.

Сущностью ʼʼпредпосылочного знанияʼʼ является научная картина мира (НКМ), через которую происходит передача фундаментальных идей, принципов, а также системы ценностей из одной науки в другую. (Там же).

Действительно, современная наука выработала понятие научной картины мира, которая объединяет и объясняет определенный круг явлений и процессов природы (естественнонаучная картина мира), общества (социально-философская картина мира) и человеческого сознания (социально-гуманитарная картина мира).

Термин ʼʼнаучная картина мираʼʼ ввел в научный оборот немецкий ученый Герц, понимавший под НКМ понимал ʼʼвнутренний образ мира, который складывался у ученого в результате исследования внешнего, объективного мира. Если этот образ адекватно отражает реальные процессы, то и принципы и законы НКМ должны соответствовать объективным закономерностям внешнего мира.

Как писал Ф. Энгельс, ʼʼфилософия каждой эпохи располагает в качестве предпосылки определенным мыслительным материалом, который передан ей предшественникамиʼʼ. Однако в НКМ входят в качестве предпосылки мыслительного материала не только философские, т.е. социально-гуманитарные, но и естественно-научные знания, огромный мыслительный пласт эпохи, а также и глубоко индивидуальные, личные впечатления и ощущения, составляющие субъективный мир ученого, философа, писателя и т.д. В связи с этим А. Эйнштейн заметил, что человек стремится каким-то адекватным способом создать себе простую и ясную картину мира для того, чтобы в известной степени заменить этот мир созданной таким образом картинои̌. Этим занимается художник, поэт, теоретизирующий философ и естествоиспытатель, каждый по-своему. На эту картину и её формирование человек переносит центр тяжести своей духовной жизни, чтобы в ней обрести покой и уверенность, которые он не может найти в чересчур тесном головокружительном круговороте собственной жизни.

Действительно, НКМ во многом определяет жизненный путь человека, представляет собой высочайшую научную ценность и даже идеал индивида, на который он всегда вынужден равняться и которому во всем должен следовать. НКМ, особенно в социально-гуманитарном знании, в конечном счете, определяет и личность ученого, художника и поэта, и исторический этап духовного производства.

В социально-гуманитарном знании НКМ, таким образом, носит личностный характер.
Размещено на реф.рф
В ней отражаются, безусловно, и свидетельства субъективного повседневного опыта, и научные представления физики, химии, астрономии, и весь духовный, культурно-исторический пласт, который человек воспринял, переработал и воплотил в своем творчестве, жизни, в деятельности, ибо человек связан с культурой, культурными ценностями самыми тесными узами. Он (человек) вступает во взаимодействие с культурой с трех сторон˸ во-первых, человек усваивает культуру, прошлый культурный опыт (культурную картину мира), являясь объектом культурного воздействия. Это эпоха ʼʼученичестваʼʼ, время накопления знаний. Во вторую очередь, человек активно действует в культурной среде как носитель и выразитель культурных ценностей, в основном ᴇᴦο роль пока ещё сводится к потреблению прошлых ценностей. Третий аспект заключается в том, что человек создает культуру, новые культурные ценности, творит собственную культурную картину мира, будучи полноправным субъектом культурного творчества.

по курсу «Философия»

«Философская и научная картина мира»

В начале XIX в. природа представлялась закономерным ходом событий в пространстве и во времени, при описании которого можно было так или иначе (практически или теоретически) абстрагироваться от воздействия человека на предмет познания. Поэтому у Ленина были основания в работе «Материализм и эмпириокритицизм» (1909) настаивать на том, что объективная реальность «отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них».

Однако акцент, сделанный Э. Махом и Р. Авенариусом на взаимосвязи материи и сознания, при всей некорректности их выводов был отнюдь не бесполезен в методологическом плане. Их усиленное внимание к взаимосвязи материи и сознания, объекта познания и познавательных усилий, а также средств исследования не снимало «с повестки дня» тему первичности материи. Оно указывало лишь на сложность решения этой задачи в процессе познания. Из сути самих научных проблем вытекали новые требования к научной методологии в начале XX в.

Признание материальности мира и объективного существования предметов и явлений действительности, несмотря на трудности в изучении микромира.

Необходимость определения степени независимости предмета исследования от субъекта познания при очевидной взаимосвязи обеих сторон.

Учет характера и степени воздействия субъекта на содержание объективных процессов.

Изображение действительности в гносеологическом плане из одномерного превращалось в двух- или даже трехмерное. Существенно менялась методологическая ориентация новой науки. Научная революция привела к методологической революции.

Философские труды Ленина выполнили первую часть работы и были важны в мировоззренческом плане, но не достигли методологического уровня проблемы, да и не ставили такой задачи.

Их главная цель была - отстоять материализм. Следующий этап требовал специального методологического исследования, условия для которого в начале XX в. еще не созрели. Но именно позитивизм, провозгласивший себя «философией науки», принял эстафету методологических поисков в сфере естественных наук. Здесь оказались уже недостаточными (хотя и необходимыми) укрепленные Лениным «великие» истины материализма. Главный вопрос состоял уже не столько в том, существует ли материя и первична ли она. Актуальным стало другое - как доказать объективность микромира, пространственно-временных отношений, оказавшихся относительными, зависящими от позиции наблюдателя (выбора системы отсчета)? Как подтвердить объективное существование ненаблюдаемого электрона, тем более что он ведет себя столь странным образом: обнаруживая свойства то частицы, то волны?

Лишь спустя 50 лет после этого волнующего периода в истории науки физики почти точно знали," что электрон и электромагнитное поле - это не просто красивые формулы, что изменение пространства и времени в зависимости от скорости движения тела по отношению к наблюдателю и т.д.- не призрачные фантомы человеческого восприятия реальности. Все это факты, в значительной степени независящие от наблюдателя, шире - от субъекта познания. И все же мы вынуждены допускать эту оговорку - почти зная, что электрон невозможно «поймать», идентифицировать абсолютно объективно, независимо от прибора (а следовательно, и наблюдателя, связанного с ним). Словом, физике удалось с большей или меньшей достоверностью установить объективность существования электрона, объективность пространственно-временного интервала в теории относительности и т.д. Но как зыбки эти опоры нашего знания, опирающиеся на слова вроде в «конечном счете» и «почти»... Даже сейчас. А тогда, в начале века?.. Тогда впереди было еще много лет, отведенных историей на то, чтобы рассеять сомнения. Что было совершенно ясным, не подлежащим сомнению философу Ленину, сумевшему с позиций материализма заглянуть в будущее электрона и других микрочастиц, представлялось весьма проблематичным для физики.

Позднее, когда это смутное предвосхищение особенностей науки XX в., ее отличия от классической стало очевидностью, Э. Шредингер по этому поводу написал: «Классическая физика представляет тот вид стремления к познанию природы, при котором мы стараемся заключить об объективных процессах, по существу исходя из наших ощущений; поэтому мы отказываемся здесь от учета влияний, которые оказывают все наблюдения на наблюдаемый объект... Квантовая механика, наоборот, покупает возможность рассмотрения атомных процессов путем частичного отказа от их описания в пространстве и времени и их объективирования».

Порвав с традициями классической, квантовая механика открыла новую эру в методологии научного познания. Квантовая механика действительно дала новую систему отсчета для понимания всех событий, протекающих в мире, включая и само его возникновение в том виде, с которым связана наша жизнь. Реальность теперь не могла быть безусловно независимой от наблюдателя. Нет ничего удивительного в том, что это интерпретировалось как очевидная зависимость исследуемой системы от наблюдателя. Конечно, не обошлось и без некоторых крайностей, представляющих ситуацию таким образом, что «материя» растворяется в новой картине мира, что математические абстракции окончательно заменяют ее.

Представление о том, что квантовая механика имеет дело с «наблюдениями», но не с объектами как таковыми, надо сказать, живо и по сей день. Многие выдающиеся физики и ныне убеждены, что уравнения движения в квантовой механике (и даже в классической) не содержат описания реальности, а являются лишь средствами для исчисления вероятности тех или иных результатов наблюдения.

Ученый, разумеется, должен исходить из того, что объект и его восприятие даже с помощью сложнейших приборов неразрывно связаны между собой. Нельзя заведомо, до полного завершения исследования сказать, что именно объективного и что субъективного есть в понимании явлений, что зависит от сознания и что не зависит от него. Реальность, с которой сталкивается он в методологическом контексте (т.е. имея дело не с готовым, сформировавшимся знанием, ас движением познания к новому), представляет собой неразрывную связь, единство объективного и субъективного. Задача ученого в том и состоит, чтобы в ходе дальнейших исследований по возможности разделить две стороны процесса познания, установить более точную форму зависимости между ними.

Чем конкретно занят человек, пытаясь убедиться в объективном существовании того или иного предмета? Он занят, говоря методологическим языком, «элиминацией» субъекта из его знания и опыта, т.е. исключением всего, что является субъективным, что подвержено влиянию личности познающего или его воздействию на предмет теми или иными средствами, инструментами или имеющимися у него другими знаниями или даже предрассудками. В научном плане процедура довольно проста: изменяя один из параметров восприятия, наблюдают за тем, как изменяется и изменяется ли предмет. Если меняется, значит, есть зависимость, если нет - значит, нет зависимости. Не будем сейчас углубляться в конкретику. Каждый даже из своего обыденного опыта может извлечь массу примеров проведения подобной процедуры. Для нас важно сейчас понимание главного: что такая элиминация в принципе возможна во многих процессах реального научного познания. А если она в принципе возможна, значит, она и реально осуществима вопреки всем трудностям. Если она не реализуема сейчас, то найдутся средства и методы осуществить ее позднее. Важно также понять, что осуществление этой «операции» по отделению субъективного от объективного является важным условием познаваемости мира. В.И. Аршинов пишет: «Отмечая роль научного эксперимента в решении этих задач, создавая в эксперименте устойчиво воспроизводимые явления и процессы, конструируя приборы для обнаружения, фиксации и измерения их объективных характеристик, исследователь обретает новое качество коммуникативности своей познавательной деятельности. Развитие эксперимента открыло возможность контакта с явлениями и процессами, которые уже не могут быть непосредственно воспринятыми органами чувств человека».

В своем обыденном опыте каждый человек инстинктивно проделывает эту процедуру, можно сказать, ежечасно и даже ежеминутно, руководствуясь своими знаниями об окружающих предметах и контролируя их адекватность, беря в руки интересующие его предметы, рассматривая их через лупу, ударяя молотком и т.д. В научном исследовании дело обстоит, конечно, намного сложнее, чем в быту. Принцип, однако, тот же. Решается все тот же вопрос: что именно зависит (связано, обусловливается) от сознания и что не зависит (не связано, не обусловлено) от состояния нашего сознания? Независимая сторона признается объективной, т.е. первичной (материальной), зависимая - субъективной, вторичной (идеальной).

Опыт всегда противоречив. Это противоречие отнюдь не во всех случаях удается «снять» на уровне ощущений. Мы можем сравнительно легко убедиться в том, что ложка, помещенная в стакан с водой, все же не изгибается, как свидетельствуют наши органы зрения; что кошмарный сон не имеет отношения к реальности; не составляет особого труда, если вы не верите глазам своим, на ощупь убедиться в том, что существует дверь как объективная реальность. Однако, доверяя только чувственным данным, невозможно убедиться, например, в том, что земля круглая или что свет состоит из лучей разного цвета. К. счастью, наука за много веков своего существования выработала такое средство ответить на подобные вопросы, как теория и математический аппарат. Теоретическое знание или математические формулы рассматриваются многими как чисто субъективная сторона познания. Их участие в познавательных процедурах считается еще одним доказательством «присутствия субъекта» или общих «универсалий». Между тем теория, равно как и математика, позволяет человеку выйти за пределы опыта, выявить независимость содержания знания от эмпирических данных, что и служит доказательством объективности. Другая теория обнаруживает границы первой и т.п. Именно теория позволяет нам «снять» противоречия эмпирического опыта, выйти за его пределы с помощью таких абстрактных понятий, как тяготение, сила, ускорение, или математических величин - длина волны, количество массы, энергия и т.п.

В естествознании, таким образом, вывод об объективном существовании того или иного явления и предмета возможен только в результате длительного процесса познания благодаря достаточно длинной цепочке проб и ошибок; в конечном счете только тогда, когда нарушается привычная, устойчивая цепь данных опыта или теоретических рассуждений. Лишь сравнительно недавно завершился (окончательно или нет - покажет будущее) длинный марафон погони за кварками. Около 30 лете момента выдвижения гипотезы физики бились над тем, чтобы она приобрела конкретные очертания и более или менее объективную интерпретацию, когда стало ясно, что многие явления и процессы в микромире (захват, слабое взаимодействие и т.д.) не могут быть объяснены в рамках «классической» теории элементарных частиц.

Таким образом, вовсе не логический вывод из теории или обобщение наблюдений дают доказательство материального существования того или иного объекта, напротив, неудача старой теории, осечка в экспериментах и т.п. свидетельствуют об объективном существовании некоего нового явления. Не соответствие, а противоречие! Какие бы научные, экспериментальные или практические средства мы ни использовали, поскольку единственным субъектом познания является человек, сам он не может выйти за пределы «сознания вообще». Но, как бы то ни было, человечеству в целом под силу решать эту проблему в каждом отдельном случае, а следовательно, и в глобальном смысле.

За свою многовековую историю ученые научились отделять сознание, ощущения, иллюзии и другие проявления духовной деятельности от объективного, независимо от человека существующего мира. И в этом смысле мир мы считаем познаваемым. Слабость позитивизма и некоторых современных методологических концепций в том, что, справедливо указывая на неразрывную взаимосвязь материи и сознания как важнейшую методологическую проблему, они либо весьма негативно, либо скептически отзываются о возможности «выхода» за пределы сознания вообще, а следовательно, сомневаются в правомерности принципиального различения, а тем более противопоставления материи и сознания. Человек не может выйти за пределы своего сознания в абсолютном смысле слова, но способен доказать относительный характер этой зависимости, демонстрируя в каждом отдельном случае существование некоторых вещей, явлений и их свойств, «незапрограммированных сознанием».

Собрание рукописей и редких книг Колумбийского Университета, Нью–Йорк.

Дар Софии Борисовны Пиленко, 1955 г.

С точки зрения демократически - обывательской современная картина мира могла бы быть изображена очень обычным образом: некий страшный дракон. Как бы трёхглавый удав, стережёт невинную царевну, попавшую к нему в плен. Все три головы дракона караулят каждое её движение, неотрывно смотрят ей в глаза.

Могущество дракона безмерно: одним движением он может уничтожить царевну, зачаровать её взглядом, задушить кольцами своего тела, уязвить своими отравленными жалами. Царевна же невинна и бессильна. Избавителей у неё нет. Она во власти дракона. Дракон должен вызывать ужас и ненависть, царевна сочувствие и любовь. Но никакая ненависть не может обессилить дракона никакая любовь не может спасти царевну. Разве, что она немного перевоспитается по драконовым способам воспитания, сама, так сказать одраконится. Или разве что драконовы головы начнут пожирать одна другую и так изойдут во вражде сами к себе, в припадке самоистребления. Картина эта, несомненно, похожа на то, что нас окружает, что каждый легко узнает, каковы имена этих трёх голов и кто царевна. Общественные симпатии делятся между драконом и царевной. Одни преклоняются перед могуществом дракона и убеждены, что только он один и может властвовать в мире, другие сочувствуют царевне, и верят, что она рано или поздно освободится от дракона. Мне же кажется нужным как?то разобраться беспристрастно в истинной сути и дракона, и царевны, и может быть вынести нравственный приговор им обоим.

В насилии и крови Великой войны родилось миру до того неведомое чудовище. Идея классовой борьбы и классовой ненависти воплотилась в России в страшное обличие Советской власти.

Характеристика её отчётлива, ясна и не вызывает никаких сомнений. Отрицание человеческой личности, задушение свободы, культ силы, преклонение перед вождём, единое обязательное для всех миросозерцание, борьба со всякими отклонениями от генеральной линии партии или, что одно и тоже, вождя - будь то отклонение в каком либо мелком злободневном экономическом вопросе, или в самых существенных вопросах и взглядах на мир, на человеческую судьбу и т. д. Постепенно коммунизм стал не только некой философско–экономической системой, но своеобразной, вульгарной религией, пытающейся иметь своё мнение буквально по отношению ко всему, что существует в жизни. Можно было бы без труда составить точную догматику коммунизма, - да она и составляется в бесчисленных катехизисах. Она обнимает собою всё - отношение к экономике, к истории, к вопросам искусства, к принципам бытия. Правда, для утверждения догматов этой религии не нужно никаких соборов, вождь прокламирует их и тем самым делает их обязательными, а всякое отступление от них тем самым, обязательно воспринимать как недопустимую ересь. Самое замечательное, что и авторы этих отступлений, будучи осуждены авторитетным высказыванием вождя. Сами признают свою еретичность, каются в ней и умоляют о воссоединении с непогрешимой партией. На почве этой своеобразной религиозной психологии естественно вырастает самая неограниченная нетерпимость ко всем инакомыслящим и инаковерующим.

Расцветают систематические религиозные гонения, охватывающие не какое?либо одно религиозное исповедание, а буквально всё. Лагеря набиты представителями всех церквей, всех исповеданий, сект, направлений, миросозерцаний. «Новая вера» осуществляет себя кровью, пытками, мучительством. Она единая тоталитарная истина, а остальное должно быть подвергнуто полному истреблению.

Моральная оценка этого положения вещей не нуждается ни в каких сложных наблюдениях, картина ясна и отвратительна. Гораздо сложнее вопрос о том, откуда русский коммунизм берёт свою силу, чем он внутренне питается, на чём продолжает расти?

Давно уже экономисты и политики, чуть ли не с первых дней существования коммунизма, предрекали его скорую и бесславную гибель. Ни экономические его предприятия, ни исторические условия его существования, ни историческая обстановка - ничто не давало возможности думать, что коммунизм прочно обоснуется в России. Однако, вот уже двадцать лет звучат эти предсказания о его гибели, а на самом деле он продолжает существовать и погибать не собирается. Как это объяснить?

Думается, что в противовес всем мнениям различного рода специалистов правильно будет лишь мнение того, кто подойдёт к вопросу с религиозной точки зрения!

Коммунизм держится лишь тем, что даёт (пусть странное) питание жажде человека иметь целостное, религиозное миросозерцание. Именно своим религиозным пафосом он жив, потому что этот пафос совершенно видоизменяет природные человеческие силы, природное напряжение человеческих мускулов и человеческой воли, и человеческого разума. Он их удесятеряет, он сообщает им творческое начало, которое всегда подобно некоему чуду, преображает законы естества.

Коммунизм и жив этим странным чёрным чудом своим, своей страшной чёрной религией, целостностью, интегральной ненавистью, интегральным растворением человеческой личности в коллективе, интегральной верой в истину, которая прорекается устами вождя - сверхчеловека, пророка из пророков, чёрным и страшной мессией, чёрной и страшной своей церковью. Да воистину, в сознании рядового коммуниста, Россия управляется сейчас сверхчеловеком, во власти которого находится возможность изменять и отменять и законы истории, и законы природы. В России явлён подлинный Человекобог, которого ещё так недавно предрекал нам Достоевский. И естественно, что этот Человекобог вступил в борьбу с Богочеловеком и его Богочеловечеством - со Христом и со Христовой Церковью. Что это?

Быть может, мои слова звучат, для кого?либо слишком мистически, скажем не научно, не отвечают современным данным экономически исторической науки? На это я скажу, что всякая научная гипотеза ценна только тогда, когда жизнь подтверждает сделанные ею предположения. Так вот, все самые научные гипотезы самых отличнейших специалистов в области экономики, политики, истории и т. д., все они в корне опровергнуты жизнью. Не падает коммунизм, да и только! Хотя все сроки прошли и новые сроки проходят. Таким образом, ясно, что об этих бывших научных теориях и гипотезах сейчас говорить не приходится. А вот мистическая и туманная теория, видящая в коммунизме новую страшную веру, и в этом находящая объяснение его сверх природной творческой силе, - эта теория пока жизнью опровергнута не была. И потому заслуживает не только такого, как и другие теории, но гораздо большего внимания, чем они.

Христианские мученики современной России наверное всё понимают и ведут сейчас борьбу «не против крови и не против плоти, а против духов злобы поднебесной». Церковь оказалась перед лицом не какой?то кабинетной доктрины марксизма, скажем, а перед лицом анти–церкви, перед лицом некоего организма духовной природы, и потому чрезвычайно могущественного способного отменять и изменять законы материального мира.

Такова первая глава современного дракона.

В хронологическом порядке вторым возник тоталитаризм фашизма. Мне представляется, что идейно и физически это самый слабый из всех тоталитаризмов. И в этой относительной слабости довольно много причин. В первую очередь, фашизм возник не вне традиций, не вне исторических культов и очарований. Муссолини бредит этатизмом древнего Рима, он столько же новатор, сколько и реставратор. А это уже не годится, чтобы иметь подлинную силу. Реставрируемое в своё время было уничтожено, другими словами существуют силы, которые были сильнее, чем Римская Империя. Её нельзя пропагандировать, как нечто от века несокрушимое. Если она была сокрушена раз, то и второй раз её можно сокрушить. И мы знаем, что её победило. В первую очередь это было конечно христианство, которое разъело, разложило сердцевину, религиозную сущность Римской Империи. Думается, что относительная слабость фашистского этатизма объясняется именно этой уже раз в бывшей истории утратой религиозно–творческого пафоса, окружавшего идол Римской Империи. Италия не может забыть этого исторического прошлого, тем более что перед её глазами, в самом сердце современного языческого Рима, находится всё тот же древний Ватикан, уже раз победивший могущество Рима. И он не молчит, он не мёртв. Он уверен в своём духовном могуществе, в своей религиозной непобедимости и непогрешимости.

Но, оставив в стороне эти специфические особенности фашизма, определим только те основные свойства, которые говорят нам о его принадлежности к тому же самому драконову телу. Мы увидим ту же борьбу против человеческой личности, тот же культ коллектива, ненависть к свободе, обязательность известного стандартного миросозерцания, восприятия основных принципов фашизма чисто догматических, без рассуждений и с благоговением. Наконец и отношение к вождю носит такой же характер, как и в Советской России. Вождь так же непогрешим, так же диктует не только основные принципы обязательного миросозерцания, но и директивы на текучие потребности каждого дня. Сила также заменяет право, вводится в обиход начало насилия. Оговорюсь только(ещё раз), что благодаря некоторым специфическим условиям и типу основного идола этатизма, а также месту, где его культ развивается, все черты общие с коммунизмом кажутся несколько более бледными, не так ясно выражены, притенены. Но, в сущности, между ними никакой принципиальной разницы нет. Можно сказать так: коммунизм строился на обширном пустом месте, и потому по своему усмотрению возводил стены воздвигаемого здания. Для фашизма - было необходимо считаться с развалинами стен, среди которых он строил новые, и они несколько видоизменили его собственный замысел.

Наконец, третий тоталитаризм - религия расы, проповедуемая в современной Германии. В смысле лежащей в основе этой религии идеи надо сказать, что она, безусловно, беднее, партикулярнее и даже провинциальнее идеи коммунизма. Коммунизм может претендовать на некоторый универсализм, на всеобъемлемость своего основного принципа. КОММУНИЗМЫ могут развиваться в различных расах и государствах, не соперничая друг с другом, а наоборот подкрепляя и поддерживая друг друга. Везде есть хижины объявляющие войну дворцам, пролетарии всех стран могут соединиться, лишь выигрывая от этого соединения. В расизме положение противоположное. Перед человеком, принявшим современный расизм, стоят две возможности: или он примет расизм в его германской редакции и вместе с Гитлером и Розенбергом уверует в особую «мессианскую» избранность германской расы, которой должны подчиниться все низшие расы, в том числе и его собственная. Или же он, приняв основной принцип расы, создаёт свою собственную расу–избранницу, которой должны покориться все остальные. Обе эти возможности легко себе представить, да они и в реальности существуют. Но первая из них вряд ли может найти широкое распространение и создать подлинный пафос просто потому, что вряд ли широкие слои любого народа с восторгом согласятся с тем, что они должны быть отданы в рабство какому?то другому, особо «избранному» народу. Вторая же версия расизма обрекает его на распространение в узких пределах одной расы, с вечным и ничем неразрешимым соперничеством с любой другой расой. Тут возможна лишь борьба всех против всех, причём борьба не имеющая в перспективе никакой надежды на победу. Разве только в её процессе все противники будут поголовно истреблены. В этом основная идейная слабость расистских концепций тоталитаризма. И в этом, разумеется, он гораздо провинциальнее, местечковее коммунизма. Но есть в расизме и стороны делающие его во многих отношениях сильнее, чем коммунизм. Он апеллирует не только к внешним интересам человека. Он апеллирует к самой его природе, к его крови, к глубинным, подспудным инстинктам человеческой души, к каким то полузабытым зовам природы. Он органичнее (как ни странно), я бы сказала он материалистичнее коммунизма, который по сравнению с ним является некой мозговой выдумкой и сам рационалистичен, сух и не почвенен.

Расизм это мистика биологии, это религия космических сил, некий дух выпущенный алхимиком из бутылки и не желающий в эту бутылку возвращаться. В расизме всё время слышаться гулы и стоны «демонов глухонемых». Древний пан воскресает, магическая сила крови подчиняет себе обезглаголствованное человечество. И магия его чрезвычайно сильна, наркотическая сила отравляет и возбуждает. Можно сказать, что как материал для образования языческой религии, он гораздо богаче коммунизма. А, кроме того, он в противовес коммунизму, открыто признаёт этот религиозный языческий характер. И этим самым можно сказать, что как религия, он гораздо более осуществленен, чем коммунизм, который и до сих пор не может отделаться от скептицизма эпохи просвещения, хотя этот скептицизм чисто внешний, чисто словесный, ничего не меняющий в его подлинной сути. Таков мистический лик расизма. Как же он осуществляет себя в мире? Тут сходство с его братьями по религии тоталитарности, особенно разительно. Кровь, положенная в основу всего, конечно, совершенно не совместима с духовной реальностью личности. Личность управляется - (разве только даётся ей возможность существовать в лице личности вождя), но на самом деле он не личность в нашем смысле слова, а он некое ипостасное проявление всё той же безличной священной германской крови.

Личность упраздняется - свобода также упраздняется перед лицом высшей ценности, влекущей к господству своих избранников судьбы.

Так же, как и в коммунизме, тоталитарность миросозерцания уничтожает возможность существования иных взглядов, уклонения, разногласия, разномыслия… Человек должен мыслить так, как это выгодно для целого, а выгода определяется непогрешимым мнением вождей. Творчество также отменяется, потому что творчество есть продукт свободы, а когда дело идёт о коренных и не отменяемых биологических процессах, то ни свободы, ни творчества не нужно - они сами за себя постоят. Ведётся борьба с иными расами, особенно с объявленной низшей расой - еврейством. Это логично с точки зрения расового отбора. Ведётся борьба с другими религиями, потому что расизм объявлен единой религиозной истиной, а сосуществование двух истин невозможно. Если объединить то общее, что есть в проявлениях этих трёх видов нового язычества, то всё же надо сказать, что им свойственна огромная сила, подлинный пафос, напряжение веры, жертвенная готовность каждого члена их огромного организма отдать себя на благо целого. Волевая потребность не только разрушать, но и строить, некоторая биологическая и органическая направленность.

Все они без предрассудков, без особой склонности к белым перчаткам, все они вдохновенные мясники, желающие раскромсать вселенную.

Говоря об их героях, об их сверхчеловеках, вождях, человекобогах и неожиданно чувствуешь какие то перепевы Ницшевских мотивов с одной стороны, с другой Смердяковского - «всё позволено» и, наконец, магического культа природно–человеческой силы, представителем которого был Рудольф Штейнер. Да! Духов давно старались выпустить из бутылки. Теперь, когда это сделано их назад не загонишь!

Таков передний план картины нарисованной мною в начале.

Дракон с тремя головами наименован. Его облик ясно виден и не возбуждает сомнения.

Но есть на этой картине и ещё одно существо, - это самая невинная царевна, томящаяся под угрозой его взора.

Под ней, я разумею современную демократию, конечно.

И вот тут мне хочется прямо и честно сказать: всякий - кто так или иначе чувствует себя связанным с демократией, всякий - кто ей чем?либо обязан, всякий - кто в какой бы то ни было степени верит в её будущее возрождение - просто обязан сейчас без всякого лицемерия, жалости, оглядок на друзей и врагов, совершенно беспощадно провести свой суд над нею. Плоха наша царевна и мало чего стоит, сама виновата, что блуждала без пути, пока не попала в лапы дракона. Не могла не попасть. И более того, не выберется из них, если будет такой как была, потому что нечего противопоставить дракону. Нищета у неё полная.

Мы русские имеем в нашей литературе не только предуказания, касающиеся облика современных человекообразных религий - у Достоевского в «Великом Инквизиторе» или в Шигалёве, у Соловьёва в повести об Антихристе, - но с такой же прозорливой ясностью нам дан и облик современной демократии, особенно сильно и беспощадно у Герцена. Точно она и тогда была такая, какой стала теперь. И недаром Герцен западник и демократ в ужасе отвернулся от неё, недаром стал говорить о ней с такой безграничной горечью.

Самое характерное, мне кажется, в современной демократии это принципиальный отказ от всякого целостного миросозерцания. Давно уже политика стала для неё невозможностью, проводить какие то основные принципы в жизнь, а лишь игрой практических интересов, конкретным учётом сил и выбором компромиссов, давно уже экономика стала существовать самостоятельно от политики, и равенство политическое уживается с чудовищным экономическим неравенством. Особенно характерно сейчас для демократии полный разрыв между словом и делом: в слове до сих пор существует несколько напыщенное декларирование начал свободы, равенства и братства, а в деле царствует неприкрытая власть интересов. Общественная мораль, (также пышно декларируемая) вполне сочетаема с индивидуальной аморальностью. Частная жизнь человека может находиться в кричащем противоречии с его общественной деятельностью. Миросозерцательная целостность просто не нужна и не существует. Её опять таки с успехом заменяют правильно понятые, строго учтённые интересы.

Откуда эта странная рассыпанность демократии, эта раздробленность каждой отдельной личности, этот отказ от всякого объединяющего начала?

Демократия стала существом, не помнящим родства, она отреклась от начал, которые её породили, от христианской культуры, от христианской культуры, от христианской нравственности, от христианского отношения к человеческой личности и свободе.

И на их место не поставила ничего другого. В демократическом миросозерцании нет никакого корня сейчас, нет никакого центра, оно образовано, как бы на одних придаточных предложениях, а главное предложение утрачено. И эта рассыпанность демократического облика создаёт известный тип человека, у которого, во первых, нет никаких религиозных взглядов, о вторых общественная работа не базируется ни на какой общей и глубокой идее, а личная жизнь существует сама по себе, не объединённая ни с религиозным, ни с общественным призванием. И как каждый отдельный человек в демократии представляет собою механическое соединение случайных и часто противоположных начал, так и общее тело демократии существует, как бы без позвоночника, без станового хребта, и вместе с тем без определённо обозначенных границ.

Отсюда легко понять, что тут по Смердяковски всё позволено. Правда, по другим мотивам, чем в тоталитарных миросозерцаниях, там мне закон не писан, потому что «Я» сам закон, «Я» - высшая мера вещей. Тут вообще нету незыблемых законов, нету никакой меры вещам, всё относительно, всё зыбко, условно, всё поддаётся лишь одному критерию текучих и быстро изменяемых интересов. Всё позволено, потому что всё относительно и не очень то уж и важно. Сегодня заключается союз - таковы интересы сегодняшнего дня, а завтра союзник предаётся, потому что таковы интересы завтрашнего дня. Сегодня проповедуют экономическое равенство, завтра отдают свои голоса укреплению капитализма. Сегодня увлекаются коммунистическим тоталитаризмом, а завтра - тоталитаризмом расистским.

И всё не прочно, всё текуче, всё не имеет никаких твёрдых очертаний. Может быть даже довольно естественно, что при этом отсутствии, каких бы то ни было высших ценностей, оказывается, что высшая ценность - это моё маленькое благополучие. Мой маленький и довольно безобидный эгоизм. В конце концов, во имя чего я должен уступать место под солнцем кому бы то ни было и чему бы, то ни было, если все эти претенденты на место, под солнцем, чрезвычайно относительны и эфемерны? Во имя, каких это идей должен я жертвовать своим благополучием, если давным–давно признана относительность любой идеи? «Мы калужские!» - вовсе не принцип коммунизма, который в своей тоталитарности поглощает любую Калугу, - это принцип вырождающейся больной демократии, и он то сейчас и торжествует во все европейском масштабе. Как отдельный человек говорит «мой счёт в банке исправен, в чём же дело?» - так и целые демократические государства не понимают, «в чём дело», раз у них кое- как концы сведены с концами.

Отсюда естественны все грандиозные предательства, свидетелями которых мы были в течение последних лет!

Отсюда и совершенно старческая, физическая беспомощность и расслабленность. В самом деле, чему тут удивляться? Организм распадается на составные клетки и естественно, что он ничему противостоять не может.

Самое страшное в современной демократии - это её принципиальная беспринципность, отсутствие мужественности, отсутствие всякого творческого начала. Демократия стала синонимом мещанства, обывательщины, бездарности!

Если в тоталитарных миросозерцаниях уместно говорить о рождении новых религий, то в демократиях надо констатировать не только полное отсутствие религии, но даже отсутствие в данный момент способности к религиозному восприятию действительности. Если там введены в игру тёмные демонические силы, то тут царствует лишь одна полная таблица умножения. И это положение вещей, выливается в невозможность создать какое либо настоящее увлечение - в отсутствии пафоса, в отсутствии творческого начала.

Если тоталитаризмы страшны, то демократия просто скучна. На реальной исторической арене сейчас демоны борются с мещанством. И вероятнее всего, что демоны, а не мещане победят. И победа их может быть двоякой: или мещанин будет ими попросту уничтожен, или они его заразят своими демонскими свойствами и он (мещанин) станет сам демоном. Так сказать второго сорта, решить, что с волками жить по волчьи выть.

Вся беда только, что у волков этот вой настоящий, волчий, а у их подражателей настоящего воя получиться не может, одно обезьянничество, одно попугайство.

Все естественные силы, наличествующие в современном человечестве, таким образом, не дают возможности, для каких бы то ни было оптимистических выводов. Положение действительно скверное. Час борьбы приближается. Результат её почти предрешён. Не бывало ещё, чтобы религиозное начало любого направления, любой религиозной сущности не побеждало своего без религиозного противника. Не бывало ещё, что бы творчество во имя чего оно не осуществлялось бы. Не оказалось сильнее бездарности. Не бывало ещё, чтобы герой, пусть самый жестокий, кровожадный и бесчеловечный, не торжествовал бы над мещанином. Не бывало ещё, чтобы склонность к личному самопожертвованию не стирала бы в прах маленького мещанского эгоизма. Не бывало и не будет, потому что не может быть.

На путях могучего потока новых страшных религий, торжества новых кровожадных идолов - демократия (в том виде, в котором она есть) не плотина. Она может переучитывать свои реальные интересы и перераспределять партийные мандаты в парламентах. Она может подражать вождям и применять их методы работы. Она может не выпускать своих золотых запасов за границу и строить аэропланы, выдумывать какие?нибудь удушливые газы…. вообще она может делать, что ей угодно главное то, что на современных путях её существования она не победит. И всего вероятнее, что так оно и будет, что события делают её обречённой. Духовная выхолощенность даёт свои плоды и…

Без религиозное человечество бесславно погибает!

Демон видя, что горница чисто выметена и пуста. Приходит и приводит с собой сильнейших и вселяется в неё. Ведь горница?то действительно пуста. От чего ему не вселиться?

Учитывая всё, взвешивая всё, чему нас учит история, что, мы знаем уже со времён Герцена, что происходит на наших глазах и, кажется, что мы не можем ошибиться в диагнозе. Да собственно и ни для каких надежд места нет в этом природном мире. В потоке взаимного предательства, в потоке маленьких эгоизмов - рассыплется, развеется, распылится сегодняшний мир…

Завтрашний мир принадлежит Дракону.

И единственная искра надежды, которая остаётся в сердце, это надежда на некоторое Чудо!

Бухгалтерия говорит нам, что итоги подведены ею точно, сомнений нет. Ну, а быть может можно существовать и без бухгалтеров и без бухгалтерии, просто сжечь её книги, перепутать все приходы и расходы. Поверить, что в смертный час даже грешникам раскрывается небо, самые нераскаянные каются, немые начинают пророчествовать и слепые видят видения. Только в порядке такого чуда и можно ждать сейчас выхода, только на него и надежда. Человеческому, усталому сердцу трудно надеяться, да ещё на чудо, на нечто небывалое, не учитываемое. Слишком мы привыкли, что даже самые реальные надежды обрываются и гаснут, а тут требуется надеяться на нечто почти призрачное.

А всё же надежда есть. И есть некоторые намёки, только намёки, что может быть она не напрасна.

Если безбожное, арелигиозное человечество (трёх измерений) поймёт, что так жить ни один настоящий организм не может, если оно действительно, до самых своих последних глубин раскается, если оно вернётся в Отчий дом, (из которого ушло проклиная Отца!) если оно вновь поймёт, что перед ним лежит религиозный путь, что оно призвано стать БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ, если оно отдаст себя в волю Творца, если оно поймёт ничтожество своих маленьких желаний, благополучий и эгоизмов, если оно наконец, скажет грядущим испытаниям, что это бич Божий (как был Атилла бичём Божиим) и, что оно само виновато в том, что этот бич нужен, - одним словом, если человечество припадёт к своим христианским истокам и обновится или расцветёт новым христианским творчеством и загорится новым христианским огнём, то тогда можно было бы сказать, что даже до самой последней минуты не всё потеряно!

Есть тонкие и еле видимые знаки, что надежда может быть не тщетной. Есть, во–первых, слабые признаки религиозного возрождения, которые охватывают, правда, лишь небольшую часть культурной элиты демократии. Есть, наконец, очень громко и мужественно звучащий голос различных церквей, отстаивающих свою истину против лжеистин новых религий. Есть странное и парадоксальное явление, заключающееся в том, что сегодня христианство не подвергается гонению лишь в странах демократических. Есть залог возрождения - мученическая кровь, испытания исповедников…

Как раньше, так и сейчас - КРОВЬ МУЧЕНИКОВ - «СЕМЯ ХРИСТИАНСТВА». Но всё это только слабые указания. Гораздо, например, громче звучит обратное, гораздо убедительнее улыбка какого?нибудь политического деятеля, экономиста, историка, демократа, или фашиста - всё равно с которой он прочтёт эти или им подобные строки. Для него это некий мистический туман, от которого он с досадой отвернётся. И его не смутит, что вне этого тумана вообще никаких решений нету.

Вопрос стоит так: - или через покаяние и очищение безбожное, человечество вернётся в Отчий дом и засияет эпоха подлинного христианского возрождения, и оно почувствует себя Богочеловечеством, или же на долгие века мы обречены власти зверя, человекобога, новой и страшной идолопоклоннической религии.

Третье не дано. Но вероятнее, что осуществиться второе.

Париж, 1937 год

Из книги «Ясная картина мира»: беседа Его Святейшества Далай-ламы XIV c российскими журналистами автора Гьяцо Тензин

Из книги Международная академия каббалы (Том 2) автора

Из книги Атеизм и научная картина мира автора Комаров Виктор

Из книги Избранные эссе автора Скобцова Мария

Из книги Конец веры [Религия, террор и будущее разума] автора Харрис Сэм

Картина мира Высшая задача науки, отмечал выдающийся немецкий философ-материалист Людвиг Фейербах (1804–1872), - познать вещи такими, каковы они есть.Примерно те же мысли о сущности науки высказывал и создатель теории относительности Альберт Эйнштейн (1879–1955).То, что мы

Из книги История мировой культуры автора Горелов Анатолий Алексеевич

Современная картина мира и атеизм Как мы уже отмечали, естествознание XIX столетия, в основе которого лежала классическая физика с ее абсолютной предопределенностью всех мировых событий, по существу, не оставляло места для какого бы то ни было божественного

Из книги Тибет: сияние пустоты автора Молодцова Елена Николаевна

Картина мира Источник - http://mere-marie.com/Собрание рукописей и редких книг Колумбийского Университета, Нью–Йорк.Дар Софии Борисовны Пиленко, 1955 г.С точки зрения демократически - обывательской современная картина мира могла бы быть изображена очень обычным образом: некий

Из книги Ислам автора Курганова У.

Представления и картина мира Даже самое элементарное понимание мира требует, чтобы определенные процессы в нервной системе всегда соответствовали определенным явлениям окружающей среды. Если каждый раз, когда я вижу лицо определенного человека, в моем мозгу

Картина сотворения мира В начале сотворил Бог небо и землю.2 Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.3 И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.4 И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы.5 И назвал Бог свет днем, а тьму

Из книги автора

Глава 7. Новая генеалогическая картина мира: Сим, Хам, Иафет Родоначальниками нового человечества становятся сыновья Ноя: Сим, Хам и Иафет. Интересно значение их имен: Сим («Шем») – «имя», «слава»; Хам («Хам») – «жар», «страсть», «горячность»; Иафет («Йафе?т») – «красота»

Поделитесь статьей с друзьями:

Похожие статьи

• 

  Как пожарить кролика на сковороде простой рецепт
• 

  Секреты приготовления идеальных соленых лисичек
• 

  Как приготовить хумус из нута?