Архимандрит евгений и иже с ним убиенные новомученики александро-свирские. Митрополит нестор камчатский миссионер Защитник святых икон иеромонах нестор савчук

Священномученик Петр родился 4 июня 1863-го года в селе Станки Вязниковского Уезда Владимирской губернии в семье местного священника. После обучения в Шуйском Духовном училище Петр Скипетров поступает во Владимирскую Духовную семинарию, которую оканчивает в 1884-м году по первому разряду. Последний год семинарской учебы ознаменовался для Петра важным событием: 8 февраля 1884-го года он вступает в брак с дочерью иподиакона Исаакиевского кафедрального собора Заозерской Антониной Николаевной. Вероятнее всего, этот брак был устроен его братом, Михаилом Ивановичем Скипетровым, проживающим в то время в Петербурге и занимавшим одну из высоких должностей в департаменте военной и морской отчетности. Впоследствии Михаил Иванович, дослужившись до звания тайного советника, стал управляющим этого департамента, а также членом Совета Государственного Контроля. Хорошо знакомый с чиновничьим, придворным и церковным миром Петербурга, Михаил Иванович для устройства судьбы своего брата познакомил его с семьей Заозерских, глава которой состоял членом клира крупнейшего собора столицы. Это знакомство и предрешило дальнейший путь Петра: с этого момента его жизнь стала тесно связана с церковной жизнью столицы Российской Империи. Через десять дней после совершения таинства браковенчания, 18 февраля, Петр Скипетров был рукоположен в сан диакона и определен на должность своего тестя - на иподиаконскую вакансию в Исаакиевский собор. Таким образом, воспитанник последнего класса Владимирской семинарии за несколько месяцев до выпуска стал клириком Петербургской епархии.

Окончив семинарию, диакон Петр перебирается на постоянное жительство в Петербург. С продолжением учебы он решил не торопиться. Необходимо было освоиться со своими новыми обязанностями священнослужителя главного храма столицы, с обязанностями супруга, наконец, свыкнуться с необычным для провинциального юноши укладом жизни столичного города. Только через два года по окончании семинарии, в 1886-м году, отец Петр поступает в Духовную Академию. Нелегко было учиться диакону кафедрального собора. В том же 1886-м году, одновременно с началом учебного года в Академии, началась для отца Петра и педагогическая деятельность. Епархиальной властью он был определен на должность законоучителя начальных городских училищ. Снисхождения никакого не оказывалось. Учебных заведений было много, а учительских кадров не хватало, поэтому клирик столицы, студент он или нет, обязан был трудиться на преподавательском поприще. Таков был негласный закон Петербургской церковной жизни. Год поступления в Академию памятен был отцу Петру и другим событием — рождением 6 сентября первого сына, названного Иоанном в честь Крестителя Господня Иоанна. (Всего в семействе Скипетровых было 13 детей.) Понятно, что при таких обстоятельствах о полноценной, спокойной и размеренной учебе в Академии не могло быть и речи. Служение в соборе, законоучительство, бесконечные семейные хлопоты и заботы, связанные с рождением в 1888-м году второго сына, вынуждали учиться урывками. Но отец Петр с достоинством справился с этой трудной полосой в своей жизни, впервые, может быть, проявив свойственную ему выдержку, настойчивость и твердость характера. В 1890-м году, на 4-м курсе, он пишет сочинение на тему «Нравственное мировоззрение Иннокентия, архиепископа Херсонского и Таврического» и успешно оканчивает Академию. В журнале заседаний Совета Академии имеется лестный отзыв о проделанной им работе. «То, что сделано о. диаконом, — отмечает рецензент, — в силу совершенной самостоятельности работы и литературной новизны ея, потребовало от него большого труда и достаточно свидетельствует о его правоспособности к получению степени кандидата богословия».(1)

Ко времени окончания отцом Петром Духовной Академии в Петербурге существовала целая сеть благотворительных обществ и заведений. Жизнь в них протекала под покровительством Императорского Дома. Члены Императорской Фамилии являлись жертвователями, попечителями и наблюдателями многих домов призрения, богаделен, приютов и т. п. Государыня Императрица Мария Федоровна, супруга Императора Павла I, основала Особое Ведомство благотворительных учреждений, сделав в это Ведомство огромное капиталовложение. Не только в столице, но и во всех крупных городах России имелись благотворительные учреждения Ведомства Императрицы Марии Федоровны. Другой устроитель благотворительных столичных заведений, принц Петр Ольденбургский, воспитывавшийся в детстве супругой Павла I и привлеченный на русскую службу Николаем I, с 1860-го года заведовал всеми учреждениями Ведомства Императрицы Марии Федоровны. Его труды были по достоинству оценены современниками. После его смерти, в 1885-м году, в Петербурге вышел в свет двухтомник А. Панова «Жизнь и труды принца П. Г. Ольденбургского», в котором автор подробно освящал деятельность принца на благо нашего Отечества. Петр Григорьевич и явился основателем того учреждения, куда Промыслом Божиим привлечен был на служение диакон Исаакиевского собора Петр Скипетров. В 1846-м году принц приобрел за 60 000 рублей два каменных дома в долг с рассрочкой на 37 лет на углу Глухого и Прачечного переулков, разместив в них приютский дом для призрения и воспитания незаконнорожденных детей. А в 1892-м году епархиальное начальство определяет диакона Петра на вакансию настоятеля домового храма этого приюта с одновременным исполнением обязанностей приютского законоучителя. 14 сентября 1892-го года, в праздник Воздвижения Креста Господня, спустя два года по окончании Академии, диакон Петр Скипетров был посвящен во иерея для прохождения своего дальнейшего служения при церкви детского приюта принца Ольденбургского. На протяжении шести лет, с 1892-го по 1898-й год, трудился отец Петр в приюте принца Ольденбургского. С этого назначения деятельность отца Петра теснейшим образом была связана с детскими приютами. К каким бы дальнейшим послушаниям ни привлекла отца Петра церковная власть, он сочетал их с неизменным преподаванием Закона Божия в детских приютах - вплоть до самой революции 1917-го года. С 1894-го по 1900-й год он учил детей Закону Господню в приюте Великой Княгини Александры Николаевны, а с 1900-го по 1917-й — в Громовском детском приюте. Вероятно, отец Петр обладал редкой способностью любить детей, а его преподавание основ православной веры и непосредственное общение с детьми на уроках и в храме Божием находили в детских душах живой и глубокий отклик. Да и сама исключительная многочисленность его семьи говорит о даре любви к детям, которым обладал этот требовательный к себе, твердый по характеру, чуждый слащавого сентиментализма и излишней чувствительности, пастырь. В этом сочетании твердости натуры и особой любви к детям сказывались корни отца Петра — выходца из среды простого народа центральной России с ее патриархальным трудовым укладом и глубокой, подлинной религиозностью.

Еще во время учебы отца Петра в Академии в Петербургской епархии произошло значительное событие, весть о котором всколыхнула не только всю Россию, но и вызвало живой религиозный отклик за рубежом. 23 июля 1888-го года была явлена в городе на Неве чудотворная икона «Всех скорбящих Радосте» с грошиками. В этот день в главку часовни, располагавшейся на территории селения бывшего Стеклянного завода, ударила молния и вызвала внутри ее пожар. Когда огонь утих, сбежавшиеся сельчане обнаружили, что одна из икон, помещенных в часовне, а именно икона «Всех скорбящих Радосте», не только уцелела, но и дивно обновилась. Образ сиял красками, как будто только что был написан. Кроме того, непонятным образом к поверхности иконы оказались прикрепленными мелкие монетки из кружки, висевшей на стене и в результате пожара оказавшейся на полу в раскрытом виде. Одиннадцать монеток образовали собой овал, обрамлявший фигуру Девы Марии. Весть о чуде быстро облетела весь город. В часовню потянулись толпы богомольцев. Необычайные исцеления, совершающиеся перед иконой, привлекли к ней внимание всей России. Вскоре со всех сторон последовали просьбы о молитве перед новоявленным образом, в том числе и от инославных. Вслед за этим стали поступать многочисленные пожертвования. В 1893-м году святыню почтил своим вниманием и посетил Государь Император Александр III, пожертвовав местному приходу часть земли, прилегавшей к часовне. Все эти события, послужившие толчком к постройке отдельного храма на месте явления чудотворного образа и вызвавшие религиозный подъем в столице и всей Империи, отразились и в судьбе отца Петра Скипетрова. В 1898-м году завершилось строительство Скорбященской церкви, возведенной на месте явления чудотворной иконы. Этот храм, построенный в стиле храмов Московии ХVI-ХVII веков, большей частью, на народные пожертвования, «по наружному виду, по внутреннему благолепию и обилию света по справедливости принадлежит к лучшим храмам г. Петрограда.(2) В этом же году, 30 июля, отец Петр был «согласно прошению перемещен на священническую вакансию к Скорбященской церкви».(3) Благодаря этому назначению во вновь образованный приход, получивший всероссийскую известность по причине явления чудотворной иконы, богослужебная деятельность отца Петра приобрела совершенно новое содержание. Во-первых, совершать богослужения здесь надо было гораздо чаще. Молебны в часовне совершались непрерывно с восьми часов утра и до шести часов вечера, причем, первый молебен служился непременно с водосвятием, а в два часа дня — с акафистом. Храм даже в будние дни, не говоря о днях воскресных и праздничных, был переполнен молящимися. Десятки и сотни богомольцев каждый день причащались здесь Святых Христовых Таин. Штат же прихода был невелик: всего четыре священника и один диакон. Во-вторых, служение в таком приходе ставило перед отцом Петром задачу пастырского окормления многочисленных богомольцев, стекавшихся в Скорбященскую церковь со всех концов России. Из тихой приютской жизни он был перемещен в самое средоточие народной жизни, людского горя и страданий и поставлен перед необходимостью удовлетворять просьбы и утешать страждущих и несчастных, толпами приходящих к Царице Небесной со своими нуждами. Нет никаких сомнений в том, что для несения столь нелегкого послушания Сама Владычица выбирала Себе пастырей, способных достойно, с должной внимательностью, благоговением, страхом Божиим и трудолюбием исполнять служение в месте необычайного явления милости Господней. Святость места требовала соответствующих служителей Престола Божия, способных в чистоте, непорочности и терпении соблюсти таинство веры. Здесь и служил отец Петр: сначала штатным священником, а потом настоятелем - вплоть до своей мученической кончины.

Когда обращаешься к жизни духовенства ХIХ столетия, невольно удивляешься одной ее характерной черте — необыкновенной работоспособности столичных пастырей. Отец Петр, например, помимо нелегкого служения в Скобященской церкви и часовне при ней, преподавания Закона Божия в ряде заведений столицы, принимал участие в работе многочисленных епархиальных комиссий. В клировой ведомости Скорбящей церкви имеется длинный перечень его должностных обязанностей. Там сказано, что он «…состоял: членом попечительства церкви св. мц. царицы Александры, что при детском приюте вел. Кн. Александры Николаевны (с 25 января 1895 по 1 августа 1897 гг.); членом комиссии для точного определения границ существующих приходов в Петербурге; членом комиссии для подготовки плана и сметы 2-го Духовного училища епархии; членом комиссии для проверки, пополнения и составления общей ведомости о штатных и нештатных членах причтов епархии; членом ревизионной комиссии епархиального миссионерского комитета; следователем столичного благочинного округа; делопроизводителем комиссии по постройке причтого дома при Скорбященской церкви и каменной часовни при ней; следователем по поводу неправильных метрических записей отдельных приходов епархии».(4) В 1912 году этот перечень пополнился еще одной немаловажной записью: по распоряжению епархиальной власти он был утвержден в должности настоятеля Скорбященской церкви.

Вот это может показаться скучным, неинтересным, несущественным. Но ведь для того, чтобы трудиться с подобным самоотречением, необходима любовь, некая постоянная воодушевленность глубоким чувством, без которых человек не может понести длительного напряжения своих душевных и физических сил. Мы перечисли заслуги отца Петра не только потому, что они являются фактами его биографии. Они важны, прежде всего, потому, что в них заключено свидетельство его особой религиозности, той высшей вдохновенности, которая побуждает человека изо дня в день, на протяжении всей жизни, кропотливо и без устали прилагать труды к трудам во имя служения Христу и человеку. При чтении этого послужного списка возникает вопрос: Была ли у отца Петра своя личная жизнь, жил ли он хоть сколько-нибудь для самого себя? Ответ напрашивается сам собой: жертвенное и непрестанное служение Церкви Божией - таков был смысл и содержание земного пути настоятеля Скорбященского храма нашего города.

Самым веским аргументом, говорящим в пользу его самоотверженного служения Церкви Божией, стала, конечно, его мученическая кончина. Для многих и по сегодняшний день остается непонятным его поступок, повлекший за собой его гибель. В самом деле, зачем в тот тревожный день понадобилось ему идти в Лавру, вопреки предупреждениям и настойчивой просьбе сына Николая не следовать далее монастырских ворот? В Лавру, где в тот момент наводили «порядки» вооруженные красноармейцы, где слышна была стрельба и где смерть поджидала за каждым углом? Что могло изменить его присутствие в Лавре, захваченной большевиками? Что могло изменить его пастырское увещевание в той обстановке, где сам сатана торжествовал свою победу и где темным силам была дана почти полная свобода действий? Так естественно и по-человечески понятно было бы остановиться перед входом в Лавру и, заслышав оружейную пальбу, встретив родного сына с горячей просьбой не идти далее, подумать обо всем этом, о своей семье, детях, которых он любил и которых подвергал риску остаться сиротами в стране, где власть перешла в руки насильников. Но ни чувство привязанности к детям, любви к супруге, ни доводы ума не остановили его в ту минуту. Он был, прежде всего, человеком долга и руководился в тех обстоятельствах его велением. В назначенный митрополитом час он должен был быть в архиерейских покоях, у дверей его приемной. Значит, надо было идти, отстранив страх и прочие соображения. Во-вторых… Но обратимся к летописи событий тех дней.

19 января 1918-го года, после обнародования декрета об отделении Церкви от государства, большевики предприняли попытку захвата Александро-Невской Лавры. В этот день, в час дня, в Лавру прибыл отряд матросов и красногвардейцев во главе с комиссаром Иловайским, который тотчас же последовал в покои митрополита с требованием их освободить. «Затем комиссар, в сопровождении красногвардейцев, направился в собрание духовного собора Лавры, где в то время находился наместник преосвященный Прокопий, и потребовал сдать все лаврское имущество».(5) После отказа подчиниться распоряжениям новой власти епископ был тут же арестован и заключен под стражу в собственной келлии. Той же участи подвергли и членов духовного собора. Однако народ, оказавшийся в Лавре, движимый чувством негодования, без долгих колебаний и сторонних призывов, решительно поднялся на защиту своих святынь. «В это время с лаврской колокольни раздался набат. Оказалось, что находившиеся в лаврском дворе богомольцы, узнав о появлении и здесь красногвардейцев, по собственной инициативе бросились на колокольню и забили тревогу. К Лавре стали быстро стекаться толпы народа; особенно много было женщин. Слышались крики: «Православные, спасайте церкви!» <…> Затем толпа обезоружила матросов, а комиссара сбила с ног, отобрав у него предварительно револьвер. <…> Красногвардейцы побросали оружие и разбежались».(5) Все это только разъярило власти. Через некоторое время к Лавре подъехал грузовик с новым вооруженным отрядом и двумя пулеметами, которые тотчас же были поставлены на лаврском дворе. Начался новый приступ. «По звонарям дали несколько залпов. Однако набат продолжался. Один из красногвардейцев вошел в церковь, наполненную богомольцами, и потребовал, чтобы ему указали вход на колокольню. Взобравшись наверх, он с револьвером в руке согнал оттуда звонарей. Внизу красногвардейцы и солдаты энергично изгоняли богомольцев из лаврского двора. Было произведено несколько выстрелов».(6)

В этот самый момент и появился у ворот Лавры протоиерей Петр Скипетров со своим сослуживцем, отцом В. Покровским. (За день до захвата Лавры, 18 января, они были вызваны к трем часам дня на прием к митрополиту Вениамину.) Здесь-то и встретил отца Петра его сын, семинарист Николай, с настойчивой просьбой не идти далее. То, что произошло после этого, отражено в подробном отчете Особой комиссии под руководством прот. А. Кононова, производившей расследование обстоятельств гибели отца Петра Скипетрова. Этот отчет был полностью опубликован в газете «Петроградский церковно-епархиальный вестник»(7) для того, чтобы развеять нелепые слухи народной молвы вокруг смерти настоятеля Скорбященской церкви. Вот что там, в частности, сообщалось:

«В разных местах Лавры наблюдался народ в тревожном настроении по причине появления в Лавре красногвардейцев. Войдя в коридор главного подъезда, протоиереи увидели нескольких гвардейцев, которые пререкались с женщинами и угрожали им винтовками и револьверами. Протоиерей Скипетров обратился с горячим пастырским увещанием к вооруженным людям не производить насилия над верующими, и не издеваться над народными святынями. Не прошло и нескольких секунд, как последовал выстрел из револьвера со стороны одного из красногвардейцев, и о. Скипетров, как подкошенный, безмолвно опустился на пол коридора. Лицо его имело совершенно спокойное выражение, но показавшаяся мгновенно изо рта кровь свидетельствовала, что он ранен. <…> После ранения прот. Скипетрова вооруженные люди разбежались, скрывшись от возбужденной толпы. Потерявшего сознание прот. Скипетрова бережно перенесли в лаврскую братскую больницу. Сюда был вызван по телефону сын о. Петра врач П. П. Скипетров, который нашел отца в крайне тяжелом состоянии. Револьверная пуля прошла через нижнюю челюсть и засела в шее. Экстренная медицинская помощь привела раненого на краткий момент в сознание, он попросил воды, а затем отрывисто сказал: «Маму… детей… благословить… умираю… владыку митрополита…» Пытался благословить подошедших детей, но это ему не удалось, так как он не мог поднять руки. Ввиду необходимости немедленной помощи он был перенесен в ближайший лазарет, располагавшийся по Невскому пр., 135. Дежурный врач этого лазарета д-р Любовский внимательно осмотрел рану, констатировал перелом нижней челюсти, наложил повязку и шину, затем больного перенесли в отдельную палату. Здесь к больному была допущена его жена, которую он узнал, пытался ей что-то сказать, но не мог, так как разговаривать было запрещено. Вскоре прибыл владыка Вениамин и благословил о. Петра, тот открыл глаза, но не произнес ни одного слова. Кроме доктора Любовского, деятельное участие в уходе за больным принимали старший врач проф. Звержховский и сестры лазарета. Были употреблены все средства, но, несмотря на это, около 10 часов вечера состояние больного внезапно и резко ухудшилось, и в 10 часов 45 минут вечера о. Петр отошел в лучший мир».

Ревностью древнего пророка была названа та порывистость и безбоязненность отца Петра, с которой он вступился за женщин, притесняемых вооруженными солдатами. «Менее чуткий, более теплохладный человек мог бы промолчать и тем самым сохранить свою жизнь, но не таков был о. Петр — энергичный пастырь с его смелою христианскою душей, с его «Илииною» ревностию», — писал в статье об убиенном настоятеле проф. А. Бронзов. Да, все именно так, как писал профессор. Он ничего не преувеличил. Входя в Лавру, отец Петр не мог не заметить грузовика с вооруженным отрядом, пулеметов, установленных на площади, не мог не слышать колокольного набата, ружейных выстрелов и выгоняемых из собора богомольцев, не мог не замечать совершаемого произвола. Инстинкт самосохранения, присущий каждому человеку, утробный страх смерти, бессознательно возникающий в человеке при столкновении с любой жестокостью и кровавым насилием не остановили его. Бесстрашно отправился он в покои митрополита. Столь же бесстрашно пытался остановить он неуправляемую и одержимую жаждой сатанинского разрушения группу солдат, злобно угрожавших оружием беззащитным женщинам. Будучи настоятелем Скорбященской церкви, он хорошо знал религиозные чувства народа, его любовь к храму, святыням Православной веры. На протяжении долгих лет он был свидетелем того, как православный люд Руси многочисленными толпами стекался к чудотворной иконе Богоматери, видел, как приносил он сюда свои скорби и как, после истовой молитвы, уходил отсюда утешенным, ободренным и обновленным. Эти картины религиозности русского народа глубоко запечатлелись в его сердце. Могли он сейчас оставаться безучастным, видя большевистские глумления над верой, той верой, которая ему была дороже самой жизни? Мог ли малодушно укрыться в безопасном месте в тот самый момент, когда народ устремился на защиту своих святынь? Пожалуй, в собственных глазах он оказался бы тогда молчаливым предателем того высшего начала человеческого бытия, которому служил всю жизнь. Любовь, одна любовь и пророческое ревнование о Боге Живом руководили им в тот момент, когда он отстранил своего сына, умолявшего не ходить в Лавру.

Отпевание почившего пастыря состоялось 22 января 1918-го года. Заупокойная литургия, возглавлявшаяся сщмч. Вениамином, была совершена им в сослужении его викариев, преосвященных Прокопия и Артемия, а также 25 священников Петрограда. Похоронили отца Петра на Тихвинском кладбище Александро-Невской Лавры. Спустя два месяца, 31 марта, Святейший Патриарх Тихон совершил «…в храме Московской Духовной семинарии заупокойную литургию по новым священномученикам и мученикам», в числе которых значилось имя протоиерея Петра Скипетрова. «Молитвенные возношения на заупокойной литургии и панихиде произносились в такой форме: «О упокоении рабов Божиих, за веру и Церковь Православную убиенных».(8)

В 1934-м году, когда закрывали Лавру, власти решили ликвидировать и Тихвинское кладбище. Могила отца Петра, наряду с прочими, подлежала уничтожению. Антонине Николаевне, супруге почившего пастыря, было предложено перенести прах мужа на другое кладбище. Печальная задумчивость овладела ею после этого предложения. Переносить прах в другое место не хотелось: Лавра была местом пролития мученической крови отца Петра. К тому же, на Тихвинском кладбище рядом с могилой отца Петра были похоронены и пятеро его детей. Но и оставлять останки мученика нельзя было. Необходимо было обезопасить их от возможного поругания. «Матушка, ты не беспокойся, мы (т. е. почивший и дети - прим. авт.) никуда не поедем, а останемся на старом месте», - разрешил смущения своей супруги отец Петр, явившись ей во сне в ночь после полученного ею известия. Явление покойного мужа и его повеление настолько поразило вдову, что она решила не трогать прах почившего супруга-мученика. Это небесное посещение было действием Промысла Божия. Сегодня на могиле отца Петра вновь установлен крест с неугасимой лампадой, и ее тихий свет является символом той превозмогающей страх любви, силою которой род человеческий удерживается от окончательного нравственного разложения.

«Журналы Совета СПб Духовной Академии за 1889/1890 уч. г.». СПб., 1894, с. 255. «Чудотворная икона Пресвятыя Богородицы «Всех скорбящих Радосте» (с монетами) и описание чудес от нея». Пг., 1916, с. 52. ЦГИА СПб. Ф. 277, оп 1, д. 3667, л. 5. ЦГИА СПб. Ф. 277, оп 1, д. 3667, л. 5. «Прибавление к Церковным ведомостям» Пг., 1918, № 2, с. 82. «Прибавление…». Пг., 1918, № 2, С. 82, 83. «Там же, с. 83, 84. «Петроградский церковно-епархиальный вестник». 1918, № 1, с. 4-5. «Прибавление…». Пг., 1918, № 15-16, с. 519.

Иеромонах Нестор (Кумыш). Новомученики Санкт-Петербургской епархии

СТАТИСЪ ДЕРЖАВА Санкт-Петербург 2003.

Храм Рождества Пресвятой Богородицы села Жарки, что в Юрьевецком районе Ивановской области, существует более 200 лет. Места эти считаются уже таежной зоной. В районе сегодняшних Жарков когда-то были прекрасные заливные луга. Было много деревень, которые исчезли на наших глазах: Гарь, Яблоново, Усово, Башарино...

Воскресенская церковь в селе Елнать на расстоянии 7 км была почитаемой. В ней в XVII веке несколько лет подвизался святой Симон блаженный, которого обнаружили неподалеку в лесах и привели в елнатскую церковь. Впоследствии из Елнати Симон блаженный ушел в Юрьевец, где многие были свидетелями его чудес (хождение по водам, тушение пожара) и где он отошел ко Господу после того, как был жестоко избит по приказанию местного воеводы, который потом сильно раскаялся и сам хоронил Симона блаженного. Мощи святого покоятся под спудом в церкви Вознесения г. Юрьевца. Память Симона блаженного - 23 мая.

В Жарках была явлена икона Казанской Божией Матери, которая по сей день находится в жарковской церкви. Во время сенокоса люди увидели в густой траве икону. Это была икона Казанской Божией Матери, довольно больших размеров. Икону взяли, чтобы отнести ее в каменниковскую церковь. Но когда стали подходить к речке, то несшие икону люди начали слепнуть. И люди поняли, что Пресвятая Богородица не хочет покидать этих мест. Тогда на жарковском холме построили часовню, в нее поместили икону и дали обет возвести на этом месте впоследствии храм.

Жарковский храм в отличие от многих, в том числе и елнатского, и каменниковского, чуркинского и дорковского, не был во время последних гонений разрушен или осквернен. Закрытым он оставался около двух лет, с 1939 по 1942 г., в нем хранили зерно. Приходили костяевские и махловские активисты, бабушки вспоминали некоего Швечикова, который звал идти в Жарки «поповский улей разорять». Активисты сняли колокола, сбросили их, но три небольших колокола все же уцелели.

Когда мы приехали в Жарки в 1990 г., то увидели, что на березе перед храмом висел один из уцелевших колоколов. Бабушка Катя всегда звонила в этот старый звучный колокол, когда провожали кого-то в последний путь. Иконы хранили по домам. Бабушки говорили, что это Казанская все «управила», не допустила погибели храма. Может быть, потому и явилась.

Как только храм закрыли, пошли три женщины ходоками к Калинину, «всероссийскому старосте», за храм хлопотать. Пешком пошли. Ведь поезда и теперь ходят только до Кинешмы, а от Жарков до Кинешмы 70 км, а до Москвы - еще 450. Пока ходили, и постановление вышло: храмы открывать, священников из ссылок возвращать. Мало уже оставалось и храмов, и священников. А бабушки, тогда еще не вдовые и не такие старенькие, молились: «Казанская, не отступи!»

Когда храм открыли, иконы вернули и еще свои принесли. Ведь по-всякому бывало. Нашли икону, которую кто-то вместо двери к курятнику прибил. Чудным образом спасли прекрасную икону Иверской Божией Матери 1906 г. Афонского письма. Сейчас она у нас в храме, а была в Каменниках. Едва успели увезти в санях - и спрятали. Икона большая, такая же, как Казанская. А вот Казанскую, похоже, так из храма и не выносили. Иконы были сложены в одном приделе, а зерно хранили в другом.

«Церковь не в бревнах, а в ребрах». Необыкновенное везение, что мы успели увидеть тех самых бабушек, церковных, крестьянских, которые мало того что по семь километров шли до церкви, но никогда не приходили с пустыми руками. Хлеб, лук, свекла, капуста квашеная - все, что есть, - в храм. И сахарку с собой захватят, чтобы чай в сторожке попить, и варенья, и карамельки.

Как сейчас их всех помню, этих бабушек, «воинов», как батюшка говорит. Анна Ваганова, аккуратная, чистенькая, травы собирала, никогда на службе не сядет, да и редко кто из них садился - «солдаты». Анна Караванова, маленькая, рыженькая, улыбающаяся. Помню, как она говорила: «Умирать страшно, грехов боюсь». И еще одна - Анна Смирнова, спокойная, величавая. И незабвенная «казначея» Мария Бобкова. Муж с войны не вернулся, и стала она жить как монахиня. Это бабушки елнатские. Там тогда в храме был клуб. И в Каменниках храм был в запустении. Вот и ходили все в Жарки.

И костяевские приходили: Шура Кулакова, маленькая, худая, с черными бровями, пела басом. И могучая Валя Блинова, которая рассказала по секрету, что Троицкую березу надо ставить на чердак обязательно, пожара не будет. И Гагаева Мария, что про Мишеньку прозорливого много помнила. И Галина Маркова, которая так затейливо плела лук и всегда сажала специальную грядку лука для церкви. А из Устинихи приходила Клавдия Рыжова. Нет, о них надо отдельно рассказывать. А еще и наши жарковские: Александра Муравьева, Наумова бабушка Катя, тетя Павла, Лизавета Ворошина, Клавдия Голубева, Красновы. И тетя Лена Бисерова - «родное сердце».

Сейчас приходские храмы остаются без своих деревень, которые исчезают неотвратимо. Таких, какими мы их еще помним, больше не будет. Пустые зарастающие деревьями поля, не мелькают «белые платочки», не торопятся в храм эти труженицы и молитвенницы, не подают записочки за своих усопших воинов - мужей, да сыновей, да братьев дорогих. Сколько их видел жарковский храм, сколько слез их видела Казанская, сколько просьб слышали эти удивительные, сострадающие людям лики.

Еще надо и про батюшек сказать. Отец Леонид (Зверев) старенький уже был, один жил в сторожке, в дальней комнате, книги нам давал, заболел, и его сестра увезла в Юрьевец. Тетя Аня Муравьева вспоминала, что в Жарки попала по распределению ветеринаром в 1949 г. Тогда уже отец Леонид служил. Анна приходила иной раз прибираться к батюшке. Приберется, а он ее маленько кагорчиком угостит - для утешения.

С 1953 г. был отец Павел. Про него много рассказывали и вспоминали его с любовью. Был простой, людей привечал, на рыбалку ходил. А народу было тогда немало. Девять колхозов вокруг. В Гари - колхоз, в Башарине, в Выползове, в Хохонине свиноферма... Все «звенело». Скот пасли даже в лесу. Давали «дачи» - участок в лесу. Света тогда еще не было, только в 1960-х гг. протянули. Отец Павел сам все делал. «Я такой же, как и все, - говорил. - Это на службе я другой». Кто-то вспоминал, как отец Павел ему по математике в школе помогал. Лазил сам по лестнице отбивать в било часы. Колокола были запрещены. Он упал с этой лестницы, повредил позвоночник и через несколько дней умер в Юрьевецкой больнице. В Юрьевце и похоронен.

Старое поколение ушло. Это были «воины», а мы «слепые, хромые и убогие с перекрестьев дорог», но «возлюбивший Господа в последние времена поднимется выше отец наших». Одинаковую награду Господь дает и тем, кто позже всех пришел на Его ниву, и тем, кто трудился от начала.

Когда мы приехали в Жарки, отец Нестор (Савчук) встретил нас у дома прямо на улице - в подряснике, молодой, со своей прекрасной белозубой улыбкой при всегда чуть грустных глазах. И тут же нам объявил: «Я молился, чтобы Господь людей послал. Вот и услышал Он мою молитву». Нас напоили чаем. В комнате были еще два священнослужителя - и все моложе нас. Потом отец Нестор сказал, что теперь Великий пост и скоро пойдем на богослужение.

На вечернем богослужении, кроме отца Нестора и послушника Миши из Орехово-Зуева, никого не было. Служба все не кончалась и не кончалась, хотя возглашали что-то похожее на конец, но она продолжалась...

Отца Нестора бабушки полюбили сразу, несмотря на юность. Батюшка родился и вырос в Крыму в селе Александровка Красногвардейского района, в простой семье. Как он вписался в эти северные волжские просторы, и как он, 1960 г. рождения, стал батюшкой, необъяснимо для неверующего. Отец Нестор никогда не снимал подрясник - «это моя воинская одежда». Волевой. И вера его неофитская была яркая, убежденная, чистая.
Так же необъяснимо, как в 1990-х гг. чуть ли не в 20 лет стал батюшкой отец Максим - нынешний наш благочинный. Родом из атеистической семьи офицера...
Через некоторое время отец Нестор помог купить нам дом в Устинихе за 2 км от Жарков, а потом и отец Лаврентий тоже купил там дом. И год он там жил. И вдруг в совершенно пустой кладовке у отца Лаврентия обнаружилась икона Казанской Божией Матери, да какая! Старого письма и в жемчужном окладе, размера небольшого. Все бегали смотреть, радовались и удивлялись. Люди, продавшие дом, в нем вообще ничего не оставили, да и вряд ли у них этот образ мог быть. Икону отец Лаврентий отвез в монастырь, да там и остался.
Когда отца Нестора не стало, одна за одной очень быстро стали уходить бабушки. Сначала Клавдия Голубева, потом тетя Лиза Ворошина. Словно выстроились они за батюшкой. И елнатские примкнули, и тетя Павла наша жарковская, и дядя Веня, и чудный Леня Бисеров, 15-й сын в семье. По ранней осени собралась и тетя Шура, за ней бабушка Катя по пасхальной весне. А потом ушли и хозяйственные Красновы - Александр и Антонина. Дружно жили, дружно и ушли.

Зима стала потихоньку кончаться, и стала наступать весна. И на окнах, как утверждение жизни, зазеленела рассада. Приехали американские православные матушки - журналистки, расспрашивали об отце Несторе, стояли у креста, перед которым он был убит. Смотрели на камень, который был брошен в окно. Об осколки стекла бил и бил головой отца Нестора здоровенный верзила - убийца. Когда он увидел, что отец Нестор лежит в луже крови и не шевелится, он бросился к своему снегоходу, помчался в Елнать к «ментам» и, разгоряченный и яростный, заорал, что, кажется, убил батюшку: «А если не убил, все равно убью!»

Бабушки сказали удивительно: нельзя подпускать к себе близко нецерковных людей. Без веры и русский - зверь. Видела как-то этого верзилу с батюшкой вместе и удивилась, зачем он с ним водится, такое было у него лицо тяжелое. Нехорошее, недоброе лицо. Но все тогда были рядом, вместе, в батюшкиной чистоте, как на площадке молодняка, и все потом рядом с чистотой - проявились.

Очень красивый, стоящий в глухом месте храм, грабили трижды - в нем сохранились древние иконы XVI и XVII веков. Трагедия же криминального наступления на храмы и иконы в 1990-х нами еще не осознана.

Идешь иногда в Жарки, на пригорке храм и домишки - сердце радуется. Встретила как-то в Елнати двух старушек. «Мы, - говорят, - на лодочке за хлебцем ездим». «А в храм?» - спрашиваю. - «Дак ведь не справляемся, далеконько нам. А батюшку увидим, за него подержимся - и нам на всю неделю хватает». Воистину - по вере вашей да будет вам.
В этом году 25 лет со дня перехода отца Нестора в Царствие Небесное. Отец Нестор, моли Бога о нас!

Монахиня Анна (Бухарова)

Нестор (Анисимов) - митрополит Кировоградский и Николаевский, Камчатский миссионер.

Митрополит Нестор (в мире Николай Александрович Анисимов) родился 9 ноября 1885 г. в г. Вятке в семье военного чиновника Свияжского полка Александра Александровича Анисимова (статского советника) и Антонины Евлампиевны, дочери протоиерея-настоятеля Вятской кладбищенской церкви (Ахтырского кладбища).

С раннего детства отличался глубокой религиозностью. После окончания реального училища становится послушником Казанского Спасо-Преображенского монастыря, а затем поступает на миссионерские курсы при Казанской духовной академии по калмыцко-монгольскому отделению.

17 апреля 1907 г. принимает монашеский постриг с именем Нестора в честь прп. Нестора Летописца . 6 мая 1907 г. возводится в сан иеродиакона, а спустя три дня, 9 мая, посвящается в иеромонахи.

В июне 1907 года, по благословению о. Иоанна Кронштадтского , отправился миссионером на Камчатку к архиепископу Евсевию Владивостокскому и Камчатскому.

В первые же годы своего пребывания в Камчатской области, ознакомившись с жизнью и бытом населения Камчатской области, иеромонах Нестор отметил, что на Камчатке нет духовной миссии и никакой миссионерской работы. Но по камчадальским селениям были кое-где приходы. Также и среди оседлых и кочующих народностей: тунгусов, чукчей, коряк, алеутов и др. не было никакой работы духовного и культурного просвещения, не было для детей этих народностей и школ. Население жило жизнью доверчивых детей природы ничего не знавших на свете, кроме своей камчатской примитивной жизни среди суровой природы. Их эксплуатировали жестоким хищническим образом наезжавшие туда всевозможные торговцы, которые за мишуру, за бесценок, или за водку и спирт обогащались, а население бедствовало. Также жестокий ущерб причиняли населению Камчатско-Чукотского края американцы и японцы. Американцы десятки лет безнаказанно обирали население, навязывая всякий хлам, привозимый из Америки на своих шхунах. Японцы, пользуясь ничтожной охраной дореволюционного времени - двумя военными кораблями Охотского моря и Великого океана, легко и безнаказанно вылавливали нашу рыбу, имея сотни пароходов и шхун в русских водах.

Все эти ненормальные и безобразные явления заставили о. Нестора обратить на них серьезное внимание, и он явился во Владивосток к своему начальнику архиепископу Евсевию с изложенным иеромонахом проектом создания Камчатской Духовной Миссии и Камчатского Православного Братства, предусматривая уставами этих учреждений широкую просветительно-благотворительную работу с открытием Главного Совета Братства при Епархиальном архиерее с отделениями в центре России, т.е. в Петербурге, Москве, Киеве и других городах с целью сближения Камчатской окраины с деловым центром России, где совершенно не знали правители государства своего отдаленного Камчатско-Чукотского края и не интересовались им, а потому и отдали всем, кому угодно на расхищение.

В начале 1910 г., получив благословение правящего архиерея, о. Нестор отправляется в Санкт-Петербург с докладом о создании Камчатской Духовной Миссии и о Камчатском Православном Братстве, где сталкивается с черствостью и даже враждебностью бюрократов Синода и его обер-прокурора. Это не останавливает молодого иеромонаха. Ценой больших усилий ему удается привлечь к идее создания Братства широкую православную общественность и депутатов Государственной Думы. Однако решающую роль сыграло личное участие государя Николая Александровича, государыни Александры Феодоровны и вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Все вопросы в Государственной думе и просьбы об отпуске средств на строительство в Камчатской области были приняты и удовлетворены государственными учреждениями, т.е. Государственной думой и Государственным Советом.

В результате этих усилий 14 сентября 1910 года во Владивостоке было открыто Благотворительное Камчатское Братство, а вскоре его отделения в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве и других городах России. Деятельно помогали Братству св. равноап. Николай (Касаткин), архиепископ Японский, прпмц. вел.кн. Елисавета Феодоровна, сщмч. Владимир (Богоявленский) , митрополит Киевский и Галицкий. Действенную помощь оказывала царская семья. Братству были подарены церковь, утварь, денежные средства, даны льготы по перевозке грузов. Официальным Покровителем Братства стал Цесаревич Алексей Николаевич.

В 1910-1917 гг. на средства Братства на Камчатке были построены десятки церквей, часовен, школ, приютов, больниц, лепрозориев и амбулаторий.

Камчатское братство со столичными отделениями обогатило Камчатскую Духовную Миссию не только средствами, но и обильным инвентарем для миссионерских церквей, школ, приюта для детей кочующих народностей Камчатской области и для колоний прокаженных. Отец Нестор на братские средства организовал походные аптеки, общину сестер милосердия, строил школьные здания, приюты и церкви во Владивостоке, на Седанке и в разобранном виде сплавлял с русскими рабочими в Камчатскую область на пароходах добровольного флота.

О. Нестор благоустроил колонию прокаженных, часто посещая больных для изучения условий их существования, посетил большую колонию прокаженных в Ямбургском уезде, Петербургской тогда губернии.

Изучив тунгусский (эвенкийский) и корякский языки, иеромонах Нестор перевел на местные языки Божественную Литургию, частично Евангелие, составил словарь и разговорные вопросы и ответы на корякском языке. На тунгузский язык перевел молитву Господню "Отче наш…", заповеди Моисея и заповеди Блаженства. За эту работу о. Нестор в 1913 г. был возведен в сан игумена.

После начала войны 1914 г. о. Нестор организовал и возглавил санитарный отряд “Первая помощь под огнем” и лично выносил с поля боя раненных, перевязывал их, утешал и организовывал отправку в лазареты. Работал при Лейб-Драгунском полку в кавалерии, сам верхом на коне, бросался с эскадроном в конную атаку. За милосердие и героизм игумен Нестор был удостоен высшей духовной военной награды - права ношения наперсного креста на георгиевской ленте, а также ряда боевых орденов.

В конце 1915 г. о. Нестор был отозван с фронта, возведен в сан архимандрита и продолжил свою пастырскую миссию на Камчатке.

В 1916 году по постановлению Святейшего Всероссийского Синода избран в первого самостоятельного епископа Камчатского и Петропавловского и 16 октября 1916 г. о. Нестор на 31 году жизни был хиротонисан во епископы в г. Владивостоке четырьмя архипастырями: архиепископом Евсевием Приморским и Владивостокским, архиепископом Сергием Японским, архиепископом Евгением Благовещенским и епископом Павлом Никольско-Уссурийским.

В 1917-1918 годах епископ Нестор участвует во Всероссийском Поместном Соборе и выборах святого патриарха Тихона. После октябрьских событий в Москве 1917 года участвует в работе комиссии по фотографированию и описанию повреждений Кремля под председательством священномученика Вениамина, митрополита Петроградского и по благословению Собора издает книгу “Расстрел Московского Кремля”, за что вскоре арестовывается большевиками и более месяца находится в заключении. После завершения работы Собора епископ Нестор с большими трудностями через Киев, Одессу, Крым, Турцию, Сирию, Египет, Индию и Китай добирается до Петропавловска-Камчатского, где продолжает свое епископское служение. Вскоре, однако, Владыка изгоняется большевиками с Камчатки.

Будучи особо доверенным лицом Св. Патриарха Тихона в 1919-1922 гг. Владыка выполняет ряд его поручений в Сибири и на Дальнем Востоке. В 1921 г. епископ Нестор основывает Камчатское подворье в г. Харбине (Маньчжурия), а позже Дом Милосердия и трудолюбия, что позволило сохранить тысячи жизней взрослых и детей, попавших в круговорот гражданской войны. Основал приюты для детей сирот русской и китайской национальностей, приют для старцев хроников, слепых и больных калек, приют для юношей-наркоманов, приют глухонемых, дом для душевно-больных (умалишенных), школы с различными прикладными искусствами: живописи-иконописи, рукоделия, шитья и кройки, ремесел: столярных, ткацких, сапожной мастерской; бесплатные столовые для бедноты, бесплатную амбулаторию, зубоврачебный кабинет в Доме милосердия. Дети сироты обучались в гимназиях.

Находясь в ведении Заграничного Синода, Владыка тяжело переживает нестроения 20-30-х годов, последовательно отстаивая идеи единства страждущей Матери Церкви. В этот период Владыка посещает ряд стран Европы и Азии, встречаясь с иерархами Русской Православной Церкви за границей, предстоятелями ряда поместных Православных и инославных Церквей. Несколько раз совершает паломничество на Святую Землю.

В 1933 году епископ Нестор был возведен в сан архиепископа.

В 1938 году архиепископ Нестор посетил Индию, куда был приглашен Индусским Католикосом Патриархом Мар-Василиусом, возглавлявшим христианскую церковь, которая имеет свое начало от первого века, от апостола Фомы, проповедовавшего Христово учение в Индии и доходившего с проповедь ю даже до Китая. Шестьсот тысяч этих христиан во главе с своим Патриархом, митрополитами и всей патриархией возжелали воссоединиться с нашей Русской Православной Церковью, которую, изучив, считали среди всех христианских церквей непогрешимо преемственной от Апостольских времен, сохранившую чистоту Христова вероучения. Эти христиане-яковиты в период арианской ереси подверглись распространившемуся лжеучению Ария, но со временем эта ересь изжилась окончательно. Божественная Литургия у них совершается св. апостола Иакова, первого Иерусалимского Епископа.

Архиепископ Нестор ознакомился и изучил в Индии их и церковно-догматическое установление Церкви этих христиан. В свою очередь архиепископ Нестор привез им на английском языке установления и канонические правила Вселенских Соборов для ознакомления, т.к. представители их иерархии не участвовали в последних четырех Вселенских соборах. Но строго канонического отступления в жизни их церквей не оказалось, а в то же время дисциплина и твердость их веры является хорошим примером для христиан. Формально, после совещаний архиепископа Нестора с представителями их Церкви, было согласовано воссоединение с Русской Церковью, но официальное церковное воссоединение было намечено на 1939 год, чтобы к тому времени подготовить хиротонию во епископа для индусской Православной Церкви нашего русского архимандрита Андроника, жившего в Индии и положившего хорошее начало воссоединению их с нашей Русской Православной Церковью. Отец архимандрит Андроник (Елпидинский), глубокий аскет и подвижник, пользовался большим авторитетом среди индусских христиан, которые сами отличаются высоконравственной аскетической жизнью. Но начавшаяся война Японии с Англией преградила путь в Индию и связь с Индусской христианской Церковью была потеряна на долгие годы. Во всяком случае доброе начало и взаимоотношение этих двух церквей сблизило и объединило в единой вере во Христа Спасителя.

Следует отметить чрезвычайно знаменательное пребывание архиепископа Нестора на Цейлоне, через который ему лежал путь в Индию. На Цейлоне владыка тяжко заболел воспалением почек и слег в больницу темнокожих Сингалозов. Отзыв об уходе и заботе всех больных, а в частности о владыке, он дает самый лучший, достойный похвалы и благодарности всему медперсоналу больницы, поставленной на первоклассную высоту без различия национальности, верования и материального положения болящих.

В период месячного пребывания владыки в больнице его ежедневно навещал владыкин секретарь архимандрит Нафанаил.

Однажды он пришел сообщить владыке, что к нему желает прийти один старик ксендз, именующий себя "независимым католиком". Владыка ранее никогда не слышал о существовании таких католиков. Он знал, что есть только старо-католики. С разрешения старшего врача, Владыка Нестор принял этого неизвестного католика, недоумевая, что ему надо от него. Это был старик 80-ти лет, ксендз Василий Альварец - португалец. Он, узнав из местных газет о прибытии русского православного архиепископа по совещанию с паствой, пришел, чтобы просить принять в безвозмездный дар его костел со всей огромной усадьбой, с пальмовой, кокосовой, банановой и др. тропическими плодами - рощей и с причтовым домом, словом все постройки со всем движимым имуществом, всю усадьбу, на которую предъявит документ. Причину этого дара отец Альварец рассказал владыке со слезами. Католики португальцы первые на Цейлоне основали католическую христианскую с благословения Ватикана. Дядя о. Василия Альвареца был на Цейлоне епископом и 18 приходов с костелами были им открыты. Много сингалозов было обращено ксендзами в католичество. Мирная жизнь долгое время не нарушалась, но по поручению папы, из Рима прибыли на Цейлон иезуиты со своим архиереем и начали изгонять португальцев-ксендзов, стремясь отнять приходы. Произошла борьба. Португальцы не уступали. В результате иезуиты своими жестокими приемами начали постепенно отравлять и всякими мерами лишать жизни португальских ксендзов. Тогда последние объявили себя "независимыми католиками" от Ватикана и папы. Были также убиты и отравлены разными способами епископ португалец - основатель Цейлонской католической Церкви и все ксендзы. Остался жив только один этот старик Альварец, который рассказал, что и его неоднократно пытались отравить и всеми способами отнять его последний приход. Например, воспользовавшись отсутствием его и слуги его дома, иезуиты, пробравшись в его усадьбу, подсыпали яд в приготовленный вареный рис для завтрака. Отец Василий, начав есть рис, вовремя обратил внимание, что рис снизу имеет зеленоватый цвет. Тогда он и слуга его дали собаке этот рис и собака, съев его, скоро околела. "Устал я от этих преступников-иезуитов, - сказал о. Василий владыке Нестору, - измучились мои прихожане и мы, узнав о вашем приезде и решили все через меня обратиться к вам, русский архиерей, с слезной просьбой принять в дар наш костел и усадьбу безвозмездно, т.к. мы не хотим оставлять иезуитам. Правда, я никогда не видел русского архиерея до сего дня, ни одного русского священника, но слышал много, что в Русской Церкви не иезуитов, нет таких христопродавцев-убийц, как это существует в Ватикане. Я уже стар и скоро отойду в вечность, но не могу допустить такого греха, дать на поругание наш костел, мою паству. Мы все просим вас, Владыко, взять и всех нас под свое архипастырское покровительство. Позвольте нам ходить на ваше Богослужение и мы будем изучать ваше православие. И когда поймем, то готовы быть вашими духовными детьми, вашей паствой".

Архиепископ Нестор ответил, что он лежит в больнице и не знает поправится ли. Если поправится, то посетит отца Альвареца, ознакомится более близко со всем делом и тогда решится дело общим советом и согласием, а за доверие владыка Нестор поблагодарил и пожелал спокойствия. По выходе из больницы владыка Нестор в сопровождении своего секретаря, священника сингалозца Англиканской Церкви, у которого владыка имел временный приют, и адвоката сингалозца Абиратни посетил о. Василия Альвареца, осмотрев костел и усадьбы, дом, документы, пошли навстречу убедительной просьбе о. Альвареца, принять весь этот дар. Составили акт безвозмездной дарственности, подписали обе стороны и подали в Окружной Цейлонский суд, который вскоре же утвердил архиепископа Нестора полноправным законным владельцем храма, дома и всей усадьбы. Радость Альвареца была неописуема. Он легко вздохнул и просил дожить ему под покровительством теперь нашей Русской Православной Церкви.

В день преподобного летописца Нестора и муч. Нестора Солунского (покровителя владыки) утром архиепископ Нестор освятил свой храм, отслужил первую Божественную Литургию в бывшем костеле. Молились все "независимые католики", православные греки и четверо русских, живших тогда на Цейлоне.

Так совершилось неожиданное торжество нашего русского православия, не посягавшее никогда на католичество.

Когда же Владыко Нестор уехал в Харбин к своей пастве и оставил настоятелем своего архимандрита, то вскоре иезуиты начали с помощью подкупленных людей причинять неприятности отцу Альварецу, отцу Нафанаилу, устраивали всевозможные обструкции, ломали ворота, бросали камнями и прочее. Архиепископа Нестора отдали под суд, как незаконного захватчика ватиканского имущества. Владыка Нестор по телеграфу из Харбина уполномочил три лица вести дело в суде. Вскоре суд признал законным хозяином архиепископа Нестора. Но начавшаяся война Японии с Англией и Америкой преградили сообщение с Цейлоном и архиепископ Нестор остался в неведении дальнейшего положения храма с усадьбой.

К 25-летию архиерейства был награжден бриллиантовым крестом на клобук.

В 1945 году архиепископ Нестор встречал приветствием от верующих города Харбина победоносную Советскую Армию. В том же году назначен Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием управляющим Харбинской епархией, а в 1946 году возведен в сан митрополита Харбинского и Маньчжурского, Экзарха по Восточной Азии.

14 июня 1948 г. он был арестован в Харбине перед самым отъездом в Москву на празднование 500-летия автокефалии Русской Церкви. Советским судом приговорен к 8-ми годам заключения. В вину ему ставится участие в перенесении мощей св. прпмч. Елизаветы, организации Земского Собора во Владивостоке в 1922 г., издание книги “Расстрел Московского Кремля”, строительство часовни Венценосных Мучеников и др. Находился в концлагере поселка Явас (Мордовия).

После освобождения в 1956 г. Владыка назначается митрополитом Новосибирским и Барнаульским.

В последние годы жизни Владыка много ездит по епархии, совершает богослужения, проповедует слово Божие, протестует против закрытия храмов богоборческой властью.

Скончался митрополит Нестор 4 ноября 1962 г. Похоронен в ограде храма Патриаршего Подворья Троице-Сергиевой Лавры в Переделкино.

Особо почитал Владыка Свято-Успенскую Киево-Печерскую Лавру. Первое посещение в 1905 г. произвело на него неизгладимое впечатление и предопределило принятие монашеского имени - Нестор. В последующие годы (в 1909-1918 гг. и после 1956 г.) Владыка многократно посещал Лавру, молился у ее святынь. В трудное время, предшествовавшее ее закрытию, Владыка несколько раз специально приезжал в Лавру, чтобы утешить ее наместника и братию, укрепить в них уверенность в неизбежности победы Веры Христовой.

Село Поповка , Генический район , Херсонская область - 31 декабря , село Жарки , Юрьевецкий район , Ивановская область) - иеромонах Русской православной церкви , настоятель храма Рождества Богородицы в селе Жарки.

Биография

Окончил школу и училище. В 1978-1980 годы проходил службу в армии.

В 1986 году юный Николай уезжает в Почаев ухаживать за дедушкой священником - о. Вячеслав, жившим там на покое. Там он проходил свои первые монастырские послушания, там он чувствует особенную молитвенную помощь своего второго деда почаевского монаха о. Святополка.

В тот же год он становится старостой храма села Жарки Ивановской области. Попав в этот уголок Ивановской епархии, он говорил: «Если меня когда-нибудь рукоположат, только в этот храм буду проситься, такая там благодать. Икона необыкновенная, чудотворный образ Казанский Царицы Небесной, могилки двух блаженных, замученных большевиками».

В октябре 1988 года в Воскресенском соборе города Шуи рукоположён в сан диакона. После таинства он служил там несколько дней.

31 мая 1989 года диакон Николай Савчук пострижен в монашество с именем Нестор в честь Нестора Летописца .

3 сентября 1989 года рукоположен в иеромонаха , и назначен ко храму Рождества Богородицы села Жарки.

Отец Нестор вел подвижническую жизнь, служил он необыкновенно, службы вел по полному чину. Вечерняя длилась в Жарках 5 часов. Вскоре к отцу Нестору приезжает диакон о. Виктор. Реставрируется и расписывается храм.

Осенью 1992 года о. Нестор едет с миссионерско-миротворческою целью в Абхазию . Он много проповедует, служит, исповедует.

Весной 1993 года на храм где совершал своё служение о. Нестор было совершено нападение, похищены иконы. Путём огромных усилий со стороны о. Нестора похитители были пойманы и арестованы. Летом того же года его пытаются убить, но Нестору чудом удается спастись. Преступников снова задерживают - та же банда.

Отец Нестор самостоятельно организовывает лавки православной книги на станциях железных дорог.

У о. Нестора было желание организовать при храме дом для инвалидов для это зимой 1993 года он едет в Москву. Перед отъездом он говорил, что чувствует свои последние дни, что он скоро умрет. Возвращается он 30 декабря очень радостный, говорил, что смог достать денег и теперь может построить дом, который хотел.

Утром 1 января 1994 года к местному милиционеру с заявлением о убийстве им о. Нестора обращается его шофёр. Тело батюшки обнаружили лежащим в своей келии перед большим деревянным крестом.

Хоронили о. Нестора на пятый день ни малейшего запаха тления не исходило от его тела. Могила его находится перед алтарём храма, где он прослужил четыре года. Подрясник , пропитанный кровью батюшки, владыка Амвросий благословил хранить под престолом Жаркинского храма.

Митрополит Нестор (в мире Николай Александрович Анисимов) родился 8 ноября (ст. ст.) 1885 г. в г. Вятке и с раннего детства отличался глубокой религиозностью. После окончания реального училища становится послушником Казанского Спасо-Преображенского монастыря, а затем поступает на миссионерское отделение Казанской духовной академии.

В 1907 г. по влечению души и воле Божьей, получив благословение Св. прав. Иоанна Кронштадского, решается на подвиг миссионерства.

17 апреля 1907 г. принимает монашеский постриг с именем Нестора в честь Св. прпд. Нестора Летописца. 6 мая 1907 г. возводится в сан иеродиакона, а спустя три дня посвящается в иеромонахи.

Иеромонах Нестор (фото 1911 г.)

В 1907-1909 гг. иеромонах Нестор добросовестно, часто с риском для жизни, исполняет свой пастырский долг, проповедуя слово Божие и обращая в веру Христову тысячи язычников - камчадалов. Глубокое уважение к людям, их языку и традициям, постоянная готовность оказать помощь больным, немощным и обиженным снискали иеромонаху Нестору глубокую любовь и доверие паствы в самых отдаленных уголках огромного Камчатского края. Однако молодой пастырь не чувствовал полного удовлетворения от своей деятельности. Он понимал, что своими малыми силами он никогда не сможет решить проблем всеми забытой Камчатки. Нужно было привлечь к ним внимание сильных мира сего, духовенства, всех честных людей, желающих помочь ближним, страдающим от нищеты, болезней, пьянства, невежества и своеволия самодуров - начальников. Так возникла, идея создания благотворительного Камчатского Братства.

В начале 1910 г., получив благословение правящего архиерея, о. Нестор отправляется в Санкт-Петербург, где сталкивается с черствостью и даже враждебностью бюрократов Синода и его обер - прокурора. Это не останавливает молодого иеромонаха. Ценой больших усилий ему удается привлечь к идее создания Братства широкую православную общественность и депутатов Государственной Думы. Однако решающую роль сыграло личное участие Св. Государя Николая Александровича, Св. Государыни Александры Федоровны и вдовствующей, императрицы Марии Федоровны.

В результате этих усилий 14 сентября 1910 года во Владивостоке было открыто Благотворительное Камчатское Братство, а вскоре его отделения в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве и других городах России. Деятельно помогали Братству Св. равноап. Николай архиепископ Японский, Св. прпмч. Вел. Кн. Елизавета, Св. сщмч. Владимир митрополит Киевский и Галицкий, Св. Макарий митрополит Алтайский. Действенную помощь оказывала царская семья. Братству были подарены церковь, утварь, денежные средства, даны льготы по перевозке грузов. Официальным Покровителем Братства стал Св. Цесаревич Алексей Николаевич.

В 1910-1917гг. на средства Братства на Камчатке были построены десятки церквей, часовен, школ, приютов, больниц, лепрозориев и амбулаторий.

Изучив, тунгусский (эвенкйский) и корякский языки иеромонах Нестор перевел на местные языки Божественную Литургию, частично Евангелие и избранные молитвы. За эту работу о. Нестор в 1913 г. был возведен в сан игумена.

После начала войны 1914 г. о. Нестор организовал и возглавил санитарный отряд "Первая помощь под огнем" и лично выносил с поля боя раненных, перевязывал их, утешал и организовывал отправку в лазареты. За милосердие и героизм игумен Нестор был удостоен высшей духовной военной награды - права ношения наперсного креста на георгиевской ленте, а также ряда боевых орденов.

Епископ Нестор (фото 1920-х годов)

16 октября 1916 г. о. Нестор, был хиротонисан во епископы и назначен первым правящим архиереем новообразованной Камчатской епархии.

В 1917-1918 гг. епископ Нестор участвует во Всероссийском Поместном соборе и выборах Св. Патриарха Тихона. После октябрьских событий в Москве 1917 г. участвует в работе комиссии по фотографированию и описанию повреждений Кремля под председательством сщмч. Вениамина, митрополита Петроградского и по благословению Собора издает книгу "Расстрел Московского Кремля", за что вскоре арестовывается большевиками и более месяца находится в заключении. После завершения работы Собора епископ Нестор с большими трудностями через Киев, Одессу, Крым, Турцию, Сирию, Египет, Индию и Китай добирается до Петропавловска Камчатского, где продолжает свое епископское служение. Вскоре, однако, Владыка изгоняется большевиками с Камчатки.

Будучи особо доверенным лицом Св. Патриарха Тихона в 1919-1922 гг. Владыка выполняет ряд его поручений в Сибири и на Дальнем Востоке. В 1921 г. епископ Нестор основывает Камчатское подворье в г. Харбине (Маньчжурия), а позже Дом Милосердия и трудолюбия, что позволило сохранить тысячи жизней взрослых и детей, попавших в круговорот гражданской войны. Находясь в ведении Заграничного Синода, Владыка тяжело переживает нестроения 20-30-х годов, последовательно отстаивая идеи единства страждущей Матери Церкви. В этот период Владыка посещает ряд стран Европы и Азии, встречаясь с иерархами Русской Православной Церкви за границей, предстоятелями ряда поместных Православных и инославных Церквей. Несколько раз совершает паломничество на Святую Землю. В 1938-39 гг. занимается миссионерской работой в Индии и на Цейлоне (Шри-Ланка).

Архиепископ Нестор (фото 1938 г.)

В 1946 г. Святейшим Патриархом Алексием I Владыка Нестор возводится в сан митрополита и назначается правящим архиереем Харбинским и Маньчжурским, Патриаршим Экзархом по Юго-Восточной Азии.

Заключенный Николай Анисимов (фото1955 г.)

В 1948 г. Владыка подвергается аресту и заключению в лагерях. В вину ему ставится участие в перенесении мощей Св. прпмч. Елизаветы, организации Земского Собора во Владивостоке в 1922 г., издание книги "Расстрел Московского Кремля", строительство часовни Венценосных Мучеников и др.

После освобождения в 1956 г. Владыка назначается митрополитом Новосибирским и Барнаульским, а с декабря 1958 г. - митрополитом Кировоградским и Николаевским.

Особо почитал Владыка Свято - Успенскую Киево-Печерскую Лавру. Первое посещение в 1905 г. произвело на него неизгладимое впечатление и предопределило принятие монашеского имени. Нестор. В последующие годы (в 1909 -1918 гг. и после 1956г.) Владыка многократно посещал Лавру, молился у ее Святынь. В трудное время, предшествовавшее ее закрытию, Владыка несколько раз специально приезжал в Лавру, чтобы утешить ее наместника и братию, укрепить в них уверенность в неизбежности победы Веры Христовой.

Митрополит Нестор Новосибирский и Барнаульский (фото 1956г.).

Скончался митрополит Нестор 22 октября/ 4 ноября 1962г. Похоронен в ограде храма Патриаршего Подворья Троице -Сергиевой Лавры в Переделкино.

Архиерейство Твое, да помянет Господь Бог во Царствии Своем!

А. К. Караулов, В. В. Коростелев. г. Киев