Основная причина всех бед русов насильственная христианизация. Процесс религиозного одурманивания людей не прекратился до сих пор

В последнее время в информационном поле активно обсуждается фигура князя Владимира - крестителя Руси. Личность данного князя очень неоднозначна. И сегодня открываются всё новые и новые данные об этом человеке, определённо сильно повлиявшим на историю нашей цивилизации. В статье «Памятник князю Владимиру - символ чего» мы заострили внимание читателей на том, что государственность существовала на Руси и до крещения Владимиром, названным «Красно Солнышко», и поставили некоторые вопросы о нём.

Поэтому в данной статье коснёмся личности самого князя Владимира и того - как проходил процесс принятия христианства на Руси. Владимир креститель только с одной, идеологизированной точки зрения РПЦ, является однозначно понимаемым политиком, якобы принесшим благо культуре Древней Руси.

Однако даже история, изложенная в учебниках, говорит о том, что после прихода христианства на Руси начались междоусобицы. Крещение во многом стало тем событием, которое запустило целую череду испытаний для нашей цивилизации, но оно ли было первопричиной? Об этом в нашем материале. И в первой статье речь пойдёт о личности Владимира и официальной версии Крещения.

Кто такой князь Владимир?

Владимир Святославич « Красное Солнышко » (960-1015). Великий князь (980-1015)

Родился князь киевский согласно летописям приблизительно в 960 году полукровкой, как сказали бы современники. Отцом его стал могучий князь Святослав Игоревич, а матерью простая рабыня Малуша, бывшая в услужении у княгини Ольги, и, что важно, называвшая своего отца Малк(о). Среди филологов давно идёт спор по поводу этого текста и его интерпретации. Не исключено, что Малуша на самом деле была Малкой, хазарской полонянкой (то есть взятой в плен) с типичным еврейским именем. И её отец Малк(о) Люб(е)чанин носил еврейское имя. Если подобное предположение верно, то окажется, что крестителем Руси был (по Моисееву закону) еврей. Вот этот знаменитый фрагмент летописи Нестора:

И сказал Добрыня: «Просите Володимера». Володимеръ был сыном Малуши, ключницы Ольги. Малуша была сестрой Добрыни; отцом же ей был Малк(о) Люб(е)чанин, и был Добрыня дядей Владимиру». (Редакция А.Шахматова, 1916; редакция В.Адриановой-Перетц, 1950).

Узнав, что её рабыня ждёт ребёнка, разгневанная княгиня сослала её толи под Псков, толи в село Будятино, толи в Гомель, сейчас уже не выяснить, но факт - князь Владимир Красное Солнышко родился не в Киеве. Далее летописи повествуют о том, что князя Владимира забрала к себе княгиня Ольга. Он жил под её присмотром и воспитывался старшим братом Малуши - дядей Добрыней. Такой обычай издревле существовал на Руси. Ровно, как и обычай у язычников, который давал право сыну, рождённому от рабыни, наследовать отцу. Большинство событий в жизни маленького князя Владимира предположительны, поскольку летописи рассказывают мало или были утеряны или писаны «по заказу» победившего - то есть самого Владимира.

Повзрослевший князь Владимир Красное Солнышко принял от отца в княжество стратегически важный по тем временам город Новгород. Подобное решение отца наталкивает на мысль, что в летописях о годе рождения, а как следствие и старшинстве всех сыновей (их количестве) князя Святослава, есть недочёты. Либо же говорит о том, насколько достойным такого престола был сын рабыни. Ведь у Святослава Игоревича, согласно летописям, было три сына - Ярополк самый старший, Олег - средний сын и князь Владимир. А обычай язычников наследовать лучшие земли давал право на Новгород Ярополку.

Далее судьба князя Владимира складывалась очень стремительно. В 972 году умирает отец Святослав Игоревич и на киевский престол становится Ярополк. Однако в 977 году, желая заполучить столь могучие и прекрасные земли, разыгрывается между братьями междоусобная война, по итогам которой Олег погибает, а князь Владимир Красное Солнышко бежит с поля боя под покровительство короля Норвегии. Вся Русь достаётся Ярополку Святославовичу.

С этих пор и начинаются первые шаги к легендам о крещении Руси. Удрав в Скандинавию, князь Владимир Красное Солнышко, заручается поддержкой доброго друга и соратника - дяди Добрыни (напомним - брат Малуши, матери Владимира), собирает варяжское войско великой численности и уже в 980 году выступает походом на Ярополка. Неимоверно жестоким был его поход и методы достижения престола. Князь Владимир жестоко убивает всю семью правителя города Рогволода, который присоединился к Киеву. Насильно берёт в жены его дочь, Рогнеду, которая ранее была обещана в жены Ярополку. Поход на Киев покрыт мрачными легендами, гласящими о предательстве, продажности и безнравственности.

И как бы ни было в действительности, но летописцы зафиксировали - князь Владимир Красное Солнышко зверски убивает Ярополка, преданного своим воеводой, а его беременную жену берёт к себе в наложницы. Датируется этот поход в разных исторических источниках разными цифрами. Согласно одним летописям это произошло 980 года, согласно другим 978 года. Причём Добрыня сыграл в этих событиях не последнюю роль.

Отправляясь в 979 году из Новгорода в Киев с намерением вырвать власть из рук старшего брата, Владимир руководим был Добрыней, который хотел отнять у Ярополка и невесту последнего, Рогнеду, дочь полоцкого владетеля Рогволода, чтобы выдать её за Владимира. Ответ Рогнеды: «Не хочу я за робичича», сильно оскорбил Добрыню, сестру которого назвали рабыней, и после победы, одержанной над Рогволодом, он, по замечанию летописи, приказал племяннику «быть с ней (Рогнедой) перед отцом её и матерью». Т.е. по призыву Добрыни Владимир изнасиловал Рогнеду на глазах её родителей, после чего убил её отца и двух братьев (Карпов А. Ю. Владимир Святой . - 2-е изд., испр. и доп. - 1. - С. 92-93).

Вступление в княжество киевское князь Владимир Красное Солнышко также ознаменовал предательством. Исторические заметки говорят о том, что варяжское войско за свою службу запросило себе дань с киевлян. Владимир, якобы согласившись, в дальнейшем хитростью, не выполнив соглашение, рассредоточил войско по разным местам.

Владимира сначала опирался на один из культов в культуре Руси - культ многобожия, причём христианство он преследовал. В 980 году он воздвиг в Киеве капище языческих богов, реформировал языческий культ, уничтожал первые зачатки христианства на Руси, убийствами первых мучеников, ввёл даже практику человеческих жертвоприношений. В повести временных лет описаны его жестокость, приверженность похоти, блуду и неуёмный нрав.

Вот что пишет Н.М. Карамзин:

Владимир (конец 10 века), утвердив свою власть, изъявил отменное усердие к богам языческим: соорудил истукана Перуна с серебряной головой и поставил его, близ теремного двора, на священном холме, вместе с иными кумирами. Так говорит летописец, стекался народ ослепленный и земля осквернялась кровью жертв. Может быть, совесть беспокоила Владимира; может быть хотел он сею кровью примириться с богами, раздраженными его братоубийством, ибо и сама вера языческая не терпела таких злодеяний... Добрыня, посланный от своего племянника управлять Новгородом, также поставил, на берегу Волхова, богатый кумир Перунов.

Жертвоприношение Перуну во времена князя Владимира Святославовича

Увенчанный победой и славою, Владимир хотел принести благодарность идолам и кровью человеческою обагрить алтари. Исполняя совет бояр и старцев, он велел бросить жребий, кому из отроков и девиц киевских надлежало погибнуть в удовольствие мнимых богов - и жребий пал на юного варяга, прекрасного лицом и душою, коего отец был христианином. Посланные от старцев объявить родителю о сём несчастии: вдохноновенный любовью к сыну и ненавистью к ужасному суеверию, он начал говорить им о заблуждении язычников, о безумии кланяться тленному дереву, вместо живого бога, истинного Творца неба, земли и человека. Киевляне терпели христианство; но торжественное хуление веры их произвело всеобщий мятеж в городе. Народ вооружился, разметал двор варяжского христианина и требовал жертвы. Отец, держа сына за руку, с твёрдостью сказал:

«Ежели идолы ваши действительно боги, то пусть сами извлекут его из моих объятий».

Народ, в исступлении ярости, умертвил отца и сына. (Н.М. Карамзин Предания веков (фрагмент из гл. 9)

В некоторых источниках приводятся различные цифры о количестве его наложниц, развращённых девиц и чужих жен. Прервала цепь жестокости как считается православная вера, после принятия которой князь Владимир Красное Солнышко навсегда отрекся от прошлой жизни, уверовав в христианские каноны, и освободил всех своих жен.

Много туману на этих событиях

Если всё житие князя Владимира окутано тайной, то его приход к христианству, крещение Руси вообще носит легендарный и почти мифологический характер. Летописи повествуют - князь Владимир Красное Солнышко прошёл «испытание верой».

Летописное повествование о «выборе вер» («испытании вер»): по легенде ко двору вызывались проповедники ислама, иудаизма, западного «латинского» христианства.

По этой легенде князь Владимир долго размышлял, какую из религий ему лучше взять. Сначала он расспросил волжских булгар, которые к тому времени исповедовали ислам, об их вере. Булгары рассказали ему о том, что их вера запрещает употребление спиртных напитков. Владимир подумал и сказал, что «веселие Руси есть питие», а поэтому такая религия ему не подходит (хотя исторические факты таковы, что многократно в России имели место трезвые бунты, направленные против продажи алкогольных ядов, а по летописям получается - будто бы мы все пьянствовать любили). Дело в том, что все важные дела обсуждались русской знатью по время пиров у князя - «элита» вполне могла уже в то время пристратиться к пьянству, и конечно отказ от потребления спиртного выглядел на этом фоне странно.

После булгар по легенде к Владимиру пришли немцы. Они были посланы Папой Римским и предлагали Владимиру католичество. Но Владимир знал, что Германская империя всеми силами пытается завоевать славянские земли, поэтому отверг их предложения. Приходили к Владимиру и иудеи, рассказывали о праведности своей древней веры. Это были хазары. Но Хазарии к тому времени как государства не существовало, и Владимир не хотел принимать религию народа, который не имел своего государства и своей территории.

Самым последним по легенде к Владимиру пришёл грек, учитель философии. Он рассказал Владимиру об основах православного вероучения и почти убедил его в своей правоте.

Беседа Владимира с греческим философом о христианстве. Радзивилловская летопись, л. 49 об.

Владимир после беседы с «греческим философом» остановился на православии. Князь решил ещё спросить совета у своих бояр. Все законы Владимир принимал при согласовании со своим советом, который состоял из его дружины (военных начальников) и старейшин, представителей разных городов. Званы были вместе с боярами и посадниками и «старейшины по всем градам». И тогда на совете бояр было принято решение о крещении - крещение по закону «греческому».

Существует не одна запись и не одного историка (летописца) тех времен рассказывающих о крещении, его якобы точной дате и посылках. Одни уверяют, что крестился князь Владимир Красное Солнышко до взятия Херсонеса, другие что после. Само действо состоялось в 988 году (в других источниках 2 годами ранее), когда войско князя Владимира подчинило нынешний Херсонес, а сам он возжелал в жены себе сестру императора Василия ІІ Анну, угрожая в случае неповиновения пойти походом на Константинополь. Согласие дали, но с условием, что князь Владимир Красное Солнышко примет крещение, дабы быть с женой одной веры. Но это больше похоже на информацию для толпы, досужей до слухов, поскольку этот союз больше был нужен Византии для борьбы с восставшим Вардой Фокой, чем самому Владимиру. Так 13 апреля 989 года в сражении у Абидоса Василий II разбил мятежные войска узурпатора Варды Фоки. В этой битве на стороне Василия II принимал участие шеститысячный корпус руссов, посланный на помощь императору киевским князем Владимиром. Сам Варда Фока внезапно скончался в разгаре сражения от яда, подсыпанного в кубок вина, который он осушил накануне сражения. Кроме того политика подкладывания жен в постель многократно применялась в древнее время с целью контроля через них необходимых правителей.

Разногласий множество, но факт неизменен - князь был крещён, и крещена была Киевская Русь. Наречён был в крещении именем Василий в честь брата византийской жены.

Крещение сопровождалось учреждением церковной иерархии. Русь стала одной из митрополий (Киевской) Константинопольского патриархата.

После принятия христианства, уже при Ярославе Мудром, в Киеве была создана митрополия во главе с присланным греком-митрополитом. Митрополия делилась на епархии во главе с епископами - в основном греками. До, так называемого, «татаро-монгольского нашествия» Русская православная церковь насчитывала 16 епархий. С 988 по 1447 г. церковь находилась в юрисдикции Константинопольского патриархата, её предстоятели назначались в Константинополе. Известны только два случая назначения предстоятелями русских - Иларион (XI в.) и Климент Смалятич (XII в.). Уже при Владимире церковь стала получать десятину и скоро превратилась в крупного феодала.

Крещение Руси. Фреска В.М.Васнецова над входом на хоры во Владимирском соборе в Киеве, созданная в 1895-96 гг.

Историю пишут победители

Детали хронологии - на каком именно этапе описываемых событий Владимир принял крещение, произошло ли это в Киеве или в Корсуне, одновременно ли крестился Владимир и его народ - были неясны уже во времена составления Повести временных лет в начале XII в. Тем более дискуссионен этот вопрос в современной историографии. Обычно датой Крещения Руси считают 988 год, но аргументированно предлагались также и другие даты - практически все годы в диапазоне от 987 до 992 года. В крещении Владимир принял имя Василий (в честь византийского императора Василия II, очевидно, исполнявшего роль заочного крёстного отца, согласно практике политических крещений того времени).

Вместе с православными миссионерами на Русь чрезвычайно рано проникали и сторонники различных византийских ересей, в частности, богомильства. Из найденного в 2000 году Новгородского кодекса явствует, что в 999 году некий монах Исаакий был поставлен попом в богомильской (или околобогомильской) общине в таком отдалённом уголке Руси, как Суздаль.

Как пишет официальная история в течение XI в. в разных концах Киевской Руси возникали очаги сопротивления христианизации. Они имели не столько религиозный, сколько социальный и политический смысл; были направлены против угнетения и распространения власти киевского князя. Во главе народных возмущений, как правило, стояли волхвы. А поскольку историографию писали победители в тех распрях, то можно смело сказать, что с 988 по 1237 год на Руси шла гражданская война, которую впоследствии, не имея возможности скрыть, обозначили в истории как княжеские междоусобицы . В этом свете «установление татаро-монгольского ига» может иначе - как временная победа над христианами союза тех, кто не принимал новое вероучение и кочевников-степняков - то есть тех самых язычников. Вот как об этом намекнул Владимир Путин, говоря о Куликовском сражении:

После крещения для информационной обработки населения начали появляются монастыри, выполняющие оборонительные, просветительские, благотворительные функции - своего рода идеологические центры. В правление Ярослава были основаны монастыри св. Георгия (христианское имя Ярослава) и св. Ирины (небесной покровительницы жены Ярослава). В 50-е гг. XI в. появляется самый значительный из древнерусских монастырей - Киево-Печерский, основанный Антонием и Феодосием Печерскими, основоположниками русского монашества. В начале XII в. этот монастырь получил статус лавры. Ко времени, так называемого, «татаро-монгольского нашествия» монастыри были почти в каждом городе. Благодаря материальной поддержке князей строятся церкви. В 1037 году был заложен собор св. Софии - главный соборный храм в Киеве, построенный по образцу константинопольского. В 1050 году строится одноименный собор в Новгороде.

Церковь постепенно забирала себе функции, которые ранее несли волхвы. Постепенно она стала играть роль посредника в улаживании споров и противоречий, роль примирителя враждующих князей. При этом князья часто вмешивались в дела церкви, решая их с точки зрения собственной выгоды, поскольку статуса сакральности церковь обрести не сумела.

Знаем ли мы все причины принятия христианства?

Принято считать, что христианство становится государственной религией Киевской Руси в 988 году. Однако христианизацию русских земель нельзя свести к единовременному акту, она продолжалась длительное время, сведения о ней порой принимают мифологическую окраску. Существует легенда о том, что христианство на русские земли принес апостол Андрей, который якобы на пути из Константинополя в Рим доехал по Днепру до Киева и Новгорода. Некоторые исследователи считают, что эта легенда появилась уже в XII в. для подтверждения идеи о раннем появлении христианства на Руси, в любом случае, если Андрей был на Руси, то именно с целью крещения, поскольку этим он занимался и в других землях. Хотя следует отметить, что по определённым причинам ему это сделать не удалось.

В действительности христианизация происходила на протяжении нескольких столетий и была обусловлена прежде всего политическими причинами. Христианами становились киевские купцы, торговавшие с Византией, воины, посещавшие христианские страны. Христианство принял киевский князь Аскольд. Считается, что и Ольга приняла христианство, однако скорее всего она приняла католичество. Крещение Руси нельзя считать совершенно новой формой духовной жизни. До него на Руси существовала система собственных верований. И тот, кто крестил Русь, понимал, что совершенно новую и необычную религию привить здесь не удастся. Ведь ещё до появления христианства на Руси существовало понимание о единобожии, и тогда Бога называли другим именем - Род. Главная причина принятия христианства - это неспособность волхвов создать и предъявить миру альтернативную концепцию глобализации, вследствие чего они попали под агрессию западной библейской концепции глобализации. Постепенная деградация сословия волхвов привела к тому, что исполнительная и законодательная власти взяли бразды правления в свои руки. Естественно, что князья и бояре стали думать о том, как обеспечить сакральность власти в глазах народа. Поскольку сами они не могли мыслить стратегически, то тут Византия увидела свой шанс и фактически подчинила себе часть территории Руси через институт патриаршества, ликвидировав самобытное развитие Руси. После этого началась эпоха катастроф, начало которой нам и предлагают праздновать сегодня.

Всё это ставит несколько вопросов:

• Что происходило с верованиями русичей до крещения?
• Почему волхвы не смогли выработать альтернативу западной концепции глобализации?
• Почему князья и бояре были готовы сделать выбор в пользу крещения?
• Действительно ли крещение ли стало причиной гражданской войны 988-1237 годов?

В следующей статье мы постараемся ответить на эти вопросы.

Мифы о Крещении Руси

О Крещении Руси написаны сотни книг, тысячи статей. Помимо сугубо научных, среди них - множество популярных, публицистических, журналистских. Именно в этой среде родилось и развивается великое множество мифов. Их создавали идеологи всех сортов, досужие фантазеры, а вместе с ними и прямые противники христианства. В современных масс-медиа они получили широкое распространение. Редакция «Фомы» пригласила доктора исторических наук, автора биографической книги о крестителе Руси князе Владимире Святом Сергея Викторовича Алексеева, чтобы он прокомментировал содержание самых распространенных легенд подобного рода.

Ни один ранний источник, написанный в течение века-полутора после событий, о насильственном крещении не говорит. Напротив, современники поражались отсутствию открытого сопротивления - что было бы весьма странно, если бы «на самом деле» оно было массовым.

«Огонь и меч» нам известны исключительно из одного текста - приводимой историком XVIII (!) века В. Н. Татищевым Иоакимовской летописи. Судя по языку и содержанию, это памятник очень поздний; до нас он дошел только в «Российской истории» Татищева.

Во-первых, Иоакимовская летопись сама подчеркивает, что дело касалось только Новгорода - «люди поносят новгородцев», что их одних крестили «огнем и мечом». Во-вторых, Иоакимовская летопись - источник не только поздний, но и весьма сомнительного происхождения. Одни ученые считают, что это творение самого Татищева, другие - что «летопись» создана без его ведома, чтобы удовлетворить его научный интерес, а затем им отредактирована. Может быть, в ней использовался какой-то древний текст, может быть - нет. Археологи находят подтверждение пожару в городе в конце Х века, но с чем он связан и насколько точно «летопись» передает события, так и остается неизвестным. «Поносное» присловье о том, что новгородцев «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем» - единственное и довольно зыбкое свидетельство, что в Новгороде в пору крещения произошел какой-то конфликт. Конфликт настолько локальный, что он веками оставался предметом только устных преданий. Там, где крещению действительно противились, как в Ростове или в Муроме, Владимир откладывал его до лучших времен, а не посылал дружинников штурмовать непокорные города.

Следует помнить еще и то, что христианство к 988 году уже не было чужим для Руси. Христиан было немало в княжеской дружине, среди купечества. На Руси действовали христианские миссии, существовали храмы. Несколько князей с конца VIII по X век принимали крещение. Смена веры Владимиром была в достаточной мере подготовлена и не стала шоком для его подданных. Жители русских городов не могли не задумываться о религиозных вопросах, не могли оставаться слепыми приверженцами язычества, когда оно потеряло поддержку власти.

Миф 1: Русь крестили насильственным образом, «огнем и мечом»

Представление о насильственном Крещении Руси сложилось в исторической науке советского времени, из нее перешло в популярную литературу - и так превратилось в «общее место». Это один из тех случаев, когда подобные «общие места» возникают если не на пустом месте, то с минимумом оснований. Русь Х века только становилась единым государством. Это общество всеобщего вооружения народа, автономных племен и племенных союзов. Владимир просто не располагал аппаратом подавления, необходимым для крещения насильственным путем. Это не ХХ столетие - и даже, к примеру, не Саксония раннего Средневековья, где разрозненные племенные герцогства имели дело с намного превосходящей их мощью Франкской империи. Но князь являлся для славян-язычников высшим духовным авторитетом. Именно этот авторитет княжеской власти и сработал - публичного посрамления языческих идолов и угрозы стать «врагом» выбравшему новую веру князю оказалось достаточно для киевлян и жителей большинства других городов Руси. Другой вопрос - насколько сознательным и искренним было такое обращение.

Миф 2: Русь была крещена Западной, а не Восточной Церковью

О крещении Руси из Византии, от «греков», недвусмысленно и подробно сообщают не только русские источники - все единогласно, - но и современники событий. Это и арабский христианский историк Яхъя Антиохийский, и - что особенно важно - немецкий хронист Титмар. Конечно, это не значит, что Западная не вела проповеди на Руси или что в какие-то периоды эта проповедь не была даже более активной, чем у византийцев. Княгиня Ольга, первая среди Рюриковичей принявшая крещение - в Константинополе! - после охлаждения отношений с Византией обращалась за епископом к германскому королю Оттону. Впрочем, этот епископ на Руси не задержался. Позднее, при Ярополке и Владимире, в Киеве работали миссионеры, вероятно итальянские. Однако они не преуспели, что отразилось и в летописном рассказе о «выборе вер». Принятие крещения от Восточной Церкви позволяло русам слушать слово веры в храме на славянском языке - немаловажное обстоятельство в ту пору, когда латинское духовенство истребляло славянскую грамотность в подчинившейся Западу Чехии.

Миф 3: При Крещении Руси погибла высокая языческая культура, исчезла дохристианская письменность

Культуру языческой Руси незачем ни принижать, ни романтизировать. Она была не «выше» и не «ниже», чем дохристианская культура германцев, кельтов или балтов, - правда, едва ли наши цивилизованные современники сочли бы любую из них высокой, взглянув на нее вблизи. Предаваться романтическим грезам всегда лучше на расстоянии… Сейчас, когда историей занимаются геометры и гидравлики, философы и сатирики, в области древних культур сделано немало «открытий чудных» - но это уже отдельная и весьма печальная тема. Науке достаточно известно о культуре и быте древних славян, и всех интересующихся можно отослать к работам специалистов-археологов.

Что касается письменности, то в спорах до хрипоты вокруг «докириллического письма» присутствует некоторое недоумие. Те, кто воспринимает письменность как «предмет национальной гордости» и считает, что она «должна была быть», просто не понимают, почему появляется этот действительно характерный признак цивилизации. А появляется он по одной из двух причин. Или с возникновением бюрократии и денежных отношений, когда люди перестают верить друг другу «на слово», а правители хотят увековечить свои деяния, или же под культурным воздействием извне. Например, с появлением религиозных учений, для которых священным является писаное слово, Писание. В индуизме, например, священным является слово устное - и даже при наличии письма священные тексты не записывались до очень позднего времени. Но наши сочинители «ведической религии славян» почему-то считают, что она должна быть «письменнее» индоарийской.

В реальности у славян, как и у многих народов, было рисуночное «протописьмо», «черты и резы» - символические, календарные и счетные знаки. Они не «погибли», а благополучно дожили в народной крестьянской культуре до Нового времени, когда использовались на счетных бирках, при создании резных календарей, иногда вместо подписей. Ряд ученых приводят свидетельства в пользу того, что у восточных славян с IX века существовала некириллическая письменность, напоминавшая германские руны. Однако все немногие свидетельства об этих «русских письменах» связывают их появление с христианской проповедью - «письмена» появились в Крыму, в среде подолгу живших здесь «ромейских русов»-христиан. Немногие нечитаемые «рунообразные» надписи, обнаруженные археологами, все относятся к Х-XI векам. Писаны ли они теми самыми «русскими письменами», одна это система или несколько локальных - неизвестно. Значительная часть ученых вообще сомневается, что речь идет о каком-то особом письме, видя в этих - повторю - действительно единичных памятниках тайнопись или магические значки. Тема интересная, но к «гибели языческой культуры» отношения, похоже, не имеет. Никакая культура не может погибнуть настолько бесследно, чтобы современной науке не удавалось обнаружить ни малейших ее следов. А реальная культура языческой Руси не погибла, во многом долго оставалась неизменной - и была унаследована, переработана, включена в себя Русью христианской.

Миф 4: Хотя Русь и крестили, но язычество продолжало господствовать

Как я уже говорил, даже крестившиеся в 988-989 годах горожане едва ли сознавали, насколько сильна новая вера призвана перестроить всю жизнь Руси, весь уклад жизни. Тем более чуждо было это представление огромной сельской массе, составлявшей большинство населения. Так что язычество действительно жило еще на протяжении веков, и сохранились десятки произведений, в которых духовные лица бичуют «двоеверов». Бывали и прямые столкновения. Не в момент, а через много лет после Крещения Руси Владимиром языческие волхвы поднимали смуты в разных местностях. С другой стороны, еще в XI веке они вольготно чувствовали себя при некоторых княжеских дворах. Только в начале XII века христианство окончательно утвердилось в Ростове, а в земле вятичей на Оке в ту же пору погиб от рук язычников проповедовавший там преподобный Кукша. На селе продолжали хоронить умерших в курганах, справлять языческие праздники. Кое-где все еще стояли капища с идолами, и им приносили жертвы. Даже в городах христианская культура и образование не всегда и не во всем сразу пробивали себе дорогу. Окончательная победа христианства произошла в XIII -XIV веках, когда христианская вера стала консолидирующим и возвышающим началом народа в его противостоянии ордынскому гнету.

Миф 5: Князь Владимир, крестивший Русь, был великим распутником

Христианство учит, что возможно покаяние в грехах и их прощение по милости Божьей. Не всем это известно, вероятно, но средневековым создателям летописей и житий Владимира известно было. Им, по всей видимости, трудно было представить, что женолюбие князя в языческой его жизни, с которым он боролся после принятия Христа, которое старался искупить покаянием и милосердием к ближним, станет для кого-то аргументом против его святости. Христиане считают, что святы не безгрешные, а победившие грех. А о том, как Владимир преодолевал себя благодаря новой вере, пишут не только русские летописцы, и прежнее имело место - но и душевное изменение князя не является благочестивым вымыслом.

Миф 6: Когда Русь крестилась, ее правитель перестал казнить разбойников, боясь греха. От этого уголовщина расцвела по всей стране

Когда Русь крестилась, ее правитель перестал казнить разбойников, боясь греха. От этого уголовщина расцвела по всей стране. Правда ли это?

Владимир учился христианству вместе со своим народом. Он живо реагировал на прочитанные ему строки Писания, и часто не сразу понимал, в чем его настоящий долг. В Священном Писании сказано: «Не убий». Киевский правитель решил полностью отказаться от казней, а в ответ на вопрос духовенства, почему он так поступает, сказал: «Боюсь греха!» Но «расцвет уголовщины» был явно недолгим - уже очень скоро христианские епископы объяснили князю, для чего дана ему власть, что «не напрасно он носит меч» и что «достоит ему казнити разбойника, но с испытанием», т. е. расследованием дела. И Владимир справился с разбоями.

Миф 7: Крещение Руси навсегда поссорило ее с кочевыми народами

Трудно понять, откуда взялось такое умозаключение. Отношения Руси с кочевниками вообще от религиозного выбора мало зависели. На протяжении веков восточная ветвь славян сложно взаимодействовала с кочевым миром - то поддаваясь, то наступая, то сплачиваясь против каких-то врагов, то отбиваясь от набегов. Со времен вторжения в Европу гуннов в IV веке и до начала складывания Руси восточные славяне часто оказывались в зависимости от более сплоченных и агрессивных кочевых держав. Этот «симбиоз» мог быть и принудительным, и добровольным. Он оставил определенные следы в истории и культуре славянских народов. В IX веке появляется государство Русь, и подчиненные ей славянские племена борются за свое единство и независимость с сильнейшим государством европейских степей - Хазарским каганатом. Из других кочевых соседей Руси у некоторых шло становление своего государства, другие сохраняли племенной уклад. Русь то вступала с ними в союзы, то защищала свои рубежи от их посягательств. В IX -X веках не раз воевали с приазовскими «черными» болгарами. Около 895 года через территорию Руси на запад прорвались с боями венгры. Около этого же времени появились у границ Руси прогнавшие венгров печенеги. Известно, что их не раз наводила на русские рубежи в своих политических интересах, увы, христианская Византия. Самый крупный из таких набегов произошел в 968 году, когда печенеги обступили Киев, и князю-язычнику Святославу пришлось оставить свои завоевания в дальних краях, чтобы вернуться домой и отогнать их. Однако после этого Русь заключила с печенегами союз - и в 969-971 годах они воевали с болгарами и византийцами на стороне Святослава. А в 972 году на днепровских порогах убили князя, возвращавшегося в Киев.

Владимиру пришлось отражать печенежские набеги сразу после захвата власти, еще в языческую пору. Это была самая затяжная война всего его правления. Принятие христианства, напротив, принесло здесь передышку - в 1008 году при посредничестве немецкого христианского миссионера Бруно Кверфуртского с частью печенегов был заключен мир. Он действовал до 1013 года, когда печенегов навел на Русь состоявший с ними в союзе христианский же правитель - польский король Болеслав… А вот с племенами гузов или торков и Святослав, и Владимир поддерживали только союз - они жили дальше от границ Руси и имели с ней общих врагов.

Так что крещение на отношения с кочевниками никак принципиально не повлияло. Языческие в основной массе тюркские племена печенегов и торков, известные как «черные клобуки», перешли на службу Руси в XII веке и служили в основном верно. Поселившиеся к тому времени на русских рубежах половцы то воевали, то мирились, то смешивались с русскими - и религия здесь препятствовала мало. Половцы довольно легко (другое дело, насколько искренне) принимали христианство, и к 1223 году двое сильнейших ханов европейской Степи были христианами. Все известные нам династические браки между Русью и Степью (как половецкой, так и ордынской) заключались в христианскую эпоху. То, что в Монгольской империи и в Золотой Орде христианство (правда, не православное, а несторианское) могло стать государственной религией, - известный факт. Так что отнюдь не религиозными причинами обусловлены конфликты Руси с кочевыми народами, хотя, будь проповедь христианства из Руси более успешной, это способствовало бы гораздо большему их сближению.

Как видим, здесь нет данных о насильственном характере крещения и каких-либо конфликтах. Власть, как и в Киеве, призывает «не прияти» сверженного и опозоренного идола – и призыв этот услышан. Гончар из Пидьбы (села под Новгородом) посрамляет павшего бога, что встречает, разумеется, полное одобрение летописца. В такой картине, заметим, нет ничего недостоверного, – «аристократический» государственный культ Перуна был навязан Новгородчине из Киева в качестве основного лишь за несколько лет до того. Об этом речь в летописи шла ранее . Заметим, что и тогда не говорится о каких-либо беспорядках и конфликтах («и жряху ему люди новгородьстии аки богу»).

В следующей по времени после Начальной летописи – ПВЛ начала XII в., как уже было сказано, речь о крещении Новгорода не идет вообще. Примечательно, что отсутствуют и те данные из вышеприведенной статьи 6497 г., которые не могли не присутствовать в первоначальном рассказе о крещении Руси – сведения об учреждении иерархии во главе с митрополитом. Это еще один аргумент в пользу того, что рассказ из Н1Лм принадлежит создателю Начальной летописи. В ПВЛ же по указанным ранее причинам была выпущена вся данная летописная статья.

Ряд известий собственно новгородских летописцев о крещении Новгорода открывает, по всей вероятности, статья из Софийской первой летописи старшего извода (С1Лс). Использование составителем этого общерусского свода (в настоящее время убедительно датируется 1418 г.) более ранних новгородских источников не вызывает особых сомнений. В одном из двух списков С1Лс и во всех позднейших версиях свода имеется название «Софийский временник», явно связанное с новгородской Софией. Отсюда, кстати, и ставшее общепринятым название летописи. Ее источником, очевидно, наряду с другими, явился свод новгородского владычного летописания XII – XIV вв.

В этой епархиальной новгородской летописи («Софийском временнике») имелся, конечно, и рассказ о крещении, несколько отличный от Н1Лм. Приводим его далее:

В лето 6497. Крестився Владимеръ и взя у Фотия патриарха царягородского единаго митрополита Киеву Леона, Новугороду архиепископа Акыма Корсунанина, а по иным градомъ епископы и попы и диаконы, иже крестиша всю землю Рускую; и бысть радость всюду. И прииде Новугороду архиепископъ Акимъ, и требища разори, и Перуна посече, и повеле влещи в Волховъ; и поверзавше уже, влечахуть и по калу, биюще жезлиемъ и пихающе. И в то время въшелъ бяше в Перуна бесъ: «О горе! Охъ мне! Достахся немилостивымъ симъ рукамъ». И вринуша его в Волховъ. Он же пловя сквозе великы мостъ, (верже и палицу свою и рече: «На семъ мя поминаютъ новогородскыя дети»). Ею же и ныне безумнии, убивающеся утеху творять бесом. И заповеди никому же нигде не переяти его. И иде пидьблянин рано на реку, хотя горнеци вести въ градъ; оли Перунъ приплы къ берви, и отрину и шистомъ: «ты, рече, Перушице, до сыти еси пилъ и ялъ, а нынеча поплови прочь»; и плы света окошьное .

В этом тексте имеются две существенные вставки по сравнению с предыдущим рассказом. Во-первых, введена известная, но недостоверная легенда о крещении Владимира при патриархе Фотии (жившем в IX в. и причастном к первому крещению Руси). В связи с Фотием называется первый митрополит Леон, ранее известный в основном по митрополичьим перечням. Вторая вставка относится к рассматриваемой нами теме. Летописец ввел известный ему фольклорный сюжет (довольно популярный среди новгородцев) о проклятии Перуна, из-за которого начались вечевые побоища на мосту через Волхов. Этот миф (сложившийся, как видим, уже в эпоху раздробленности) ничего не добавляет к картине крещения – хотя, несомненно, свидетельствует о страхе вчерашних язычников перед своим повергнутым божеством.

С легкой руки создателей общерусского летописного свода («Софийско-Новгородского») 1418 г. именно эта редакция рассказа попала в подавляющее большинство позднейших русских летописей, в том числе и в новгородские – Новгородскую II , Новгородскую III и др. Изменения, вносившиеся в текст, оказались незначительны. Самым существенным оказалось дополнение общерусского Сокращенного летописного свода 1495 г. После рассказа о крещении Владимиром киевлян здесь добавлено: «а Добрыню посла в Новъгородъ » . Хронограф 1512 г. добавляет, зачем был послан Добрыня: «и тамо повеле крестити всехъ » . Можно полагать, что до конца XV – начала XVI в. дожили предания о крещении новгородцев Добрыней. Хотя, с другой стороны, нельзя не отметить, что это мог быть и домысел московских летописцев, знавших, что Добрыня при Владимире управлял Новгородом. Их вывод (если это именно вывод, а не свидетельство предания), подчеркнем, выглядит и на наш взгляд вполне достоверно. Уже совершенно явными домыслами выглядят позднейшие сообщения Никоновской летописи, приписывающей Добрыне, будто бы сопровождавшему самого митрополита, крещение едва ли не всего севера Руси.

Ярко выделяется на фоне многочисленных переработок повествования С1Лс лишь один текст – фрагмент Иоакимовской летописи, с упоминания о которой мы начали настоящую статью. Чуть ниже мы вернемся к проблеме датировки и подлинности этого памятника. Здесь подчеркнем, что в дошедшем до нас виде летопись, дошедшая только в составе «Истории» В. Н. Татищева, была составлена не ранее последней четверти XVII в. Нечего и говорить, что первому новгородскому епископу Иоакиму, за пересказ повествования которого выдал свой труд неизвестный летописец, источник текста принадлежать не мог. Достаточно сказать, что крещение Руси связывалось в нем с именем болгарского царя Симеона, умершего за несколько десятилетий до вокняжения Владимира. О крещении новгородцев Иоакимовская летопись сообщает следующее:

В Новеграде людие, уведавше еже Добрыня идет крестити я, учиниша вече и закляшася вси не пустити во град и не дати идолы опровергнути. И егда приидохом, они, разметавше мост великий, изыдоша со оружием, и асче Добрыня пресчением и лагодными словы увесчевая их, обаче они ни слышати хотяху и вывесше 2 самострела великие со множеством камения, поставиша на мосту, яко на сусчия враги своя. Мы же стояхом на торговой стране, ходихом по торжисчам и улицам, учахом люди, елико можахом. Но гиблюсчим в нечестии слово крестное, яко апостол рек, явися безумием и обманом. И тако пребыхом два дни, неколико сот крестя. Тогда тысяцкий новгородский Угоняй, ездя повсюду, вопил: «Лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание». Народ же оноя страны, разсвирипев, дом Добрынин разориша, имение разграбиша, жену и неких от сродник его избиша. Тысецкий же Владимиров Путята, яко муж смысленный и храбрый, уготовав лодиа, избрав от Ростовцев 300 муж, носчию перевезеся выше града на ону страну и вшед во град, никому же пострегшу, вси бо чаяху своих воев быти. Он же дошед до двора Угоняева, онаго и других предних мужей ят и абие посла к Добрыне за реку. Людие же страны оные, услышавшее сие, собрашася до 5000, оступиша Путяту, и бысть междо ими сеча зла. Некия шедше Преображения Господня разметаша и домы христиан грабляху. Даже на разсвитании Добрыня со всеми сусчими при нем приспе (и повеле у брега некие домы зажесчи, чим люди паче устрашении бывшее, бежаху огнь тушити; и абие) преста сечь, тогда преднии мужи просиша мира.

Добрыня же, собра вои, запрети грабление и абие идолы сокруши, древянии сожгоша, а каменнии, изломав, в реку вергоша; и бысть нечестивым печаль велика. Мужи и жены, видевшее тое, с воплем великим и слезами просясче за ня, яко за сусчие их боги. Добрыня же, насмеяхаяся, им весча: «Что, безумнии, сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут, кую помосчь вы от них чаять можете». И посла всюду, объявляя, чтоб шли ко кресчению. Воробей же посадник, сын Стоянов, иже при Владимире воспитан и бе вельми сладкоречив, сей идее на торжисче и паче всех увесча. Идоша мнози, а не хотясчих креститися воини влачаху и кресчаху, мужи выше моста, а жены ниже моста. Тогда мнозии некресчении поведаху о себе кресчеными быти; того ради повелехом всем кресченым кресты деревянни, ово медяны и каперовы на выю возлагати, а иже того не имут, не верити и крестити; и абие разметанную церковь паки сооружихом. И тако крестя, Путята иде ко Киеву. Сего для людие поносят новгородцев: Путята крести мечом, а Добрыня огнем .

Нами приведен текст по черновой рукописи, в которой Татищев копировал доставшийся ему летописный памятник. Слова, заключенные нами в скобки, вероятно, были пропущены по небрежности и восполнены на поле – без них в тексте явная лакуна. После слова «каперовы» в рукописи есть примечание Татищева, предлагающего переводить как «оловянные».

К Иоакимовской летописи вообще и к этому, наиболее известному ее свидетельству в частности, в науке существует прямо противоположное отношение. Одни исследователи видят в Иоакимовской совершенно адеватный источник и, подчас без каких-либо оговорок, пишут о «восстании» новгородцев против крещения . С другой стороны, некоторые источниковеды высказывали решительные сомнения в подлинности источника вообще, предлагая видеть в нем полностью или частично творчество самого В. Н. Татищева . Большинство исследователей, впрочем, признали подлинность сохранившегося текста Иоакимовской, идентифицируя ее как новгородский памятник конца XVII в. Разделяя этот подход, автор этих строк пришел к выводу об использовании в Иоакимовской летописи наряду с устными преданиями также сказания о крещении Руси, созданного в Новгороде примерно в третьей четверти XIII в. Из него почерпнуты сведения об истории Киевской Руси. Именно это сказание автор конца XVII столетия, скорее всего, принял за летопись Иоакима . Возможно, этому поспособствовало удержанное и в поздней переработке первого лица «мы» при описании крещения новгородцев.

Тем не менее, сам факт вмешательства Татищева в сохраненный им текст налицо. Свои предположения и домыслы, пусть не слишком многочисленные, он смело вносил в летописное повествование. В этом можно убедиться, сопоставив черновик «Истории», то есть непосредственную копию летописного текста, с беловой Воронцовской рукописью. Рассматриваемый фрагмент, будучи переписан набело, претерпел следующие изменения. Не совсем, видимо, уместные, на его взгляд, в этом контексте «самострелы» Татищев заменил древнерусским словом «пороки», а в речи Добрыни, обращенной к новгородцам, «помосчь» почему-то стала «пользой». Мира новгородские «мужи» теперь просят, «пришедше к Добрыне». Самое загадочное добавление – целая фраза после описания «пороков»: «Высший же над жрецы славян Богомил, сладкоречия ради наречен Соловей, вельми претя люду покоритися». Это явно чужеродная вставка в текст, где вождем восстания выведен Угоняй, и именно его захватывает в заложники Путята. Можно догадаться, что Татищев счел уместным поставить во главе восставших жреца. Но откуда он взял его имя (точнее, два имени), мы не можем и догадываться. В любом случае, проблема эта имеет больше отношения к истории исторической науки XVIII в., еще во многом стоявшей между летописью и романом, чем к истории крещения Руси.

Итак, вмешательство В. Н. Татищева в текст сравнительно невелико. Но и признание этого факта не делает Иоакимовскую летопись безусловно достоверной. Еще Н. М. Карамзин считал, что вся история крещения новгородцев – лишь развернутый домысел вокруг присловья туманного происхождения. Даже признавая наличие в основе Иоакимовской подлинных преданий, зафиксированных к тому же впервые еще в XIII в., мы не можем отрицать противоречий и несообразностей имеющегося текста. Есть в нем и явно малодостоверные детали. Откровенную нелепость встречаем уже в самом начале: как могли новгородцы поставить свои «самострелы» «на мосту», который только что сами «разметаша»? Или они построили его снова – навстречу Добрыне? Кстати, именно под этим мостом – целым и невредимым, проплывал, как мы помним, Перун в С1Лс. Само наличие в Новгороде двух камнеметов, кстати, вызывает некоторые сомнения. Хотя осадная техника славянам была известна уже с конца VI в., но строили ее, как правило, в походах на месте осады, а не хранили в мирное время в городах. Об оборонительном использовании камнеметов до того на Руси ничего неизвестно, тем более на севере Руси.

Весьма странным выглядит использование как опоры в крещении Новгорода 300 ростовцев. В Ростове и его округе новая вера утверждалась с трудом и уже в XI – начале XII в. Наличие в Новгороде 5000 боеспособных горожан в конце X в. тоже можно подвергнуть сомнению. Нет ни письменных, ни археологических подтверждений существования в Новгороде до крещения церкви Преображения Господня, хотя факт исключить нельзя. Согласно всем источникам, идол в главном Новгородском капище был один – деревянный Перун. Это подтверждается и раскопками на месте капища (Перынь). Здесь же говорится о большом числе идолов, в том числе о каменных. Ни тысяцкий Угоняй, ни посадник Воробей Стоянович не упоминаются в других источниках. При этом «посадником» в X – XI вв. титуловался княжеский наместник в Новгороде, а иногда и новгородский князь. Совершенно очевидно, что посадником в описываемое время был Добрыня, а не некий Воробей. Что касается Путяты, то о его существовании можно судить лишь на основании присловья, приводимого в конце отрывка. Нельзя при этом забывать, что Путятой звали одного из представителей новгородской по происхождению боярской династии Остромировичей в XI в., и именно отсюда имя могло попасть в фольклор (в том числе в предания и былины о Добрыне).

Тем не менее, уже давно некоторые находки Новгородской археологической экспедиции в слоях конца Х в. сопоставлены с известием Псевдо-Иоакима о крещении «огнем». Мы можем полагать, что автор XIII и затем конца XVII в. опирался на подлинную историческую традицию, в основе которой лежали реальные факты. Но, тем более признавая некоторую силу документа за Иоакимовской, мы должны довериться ее свидетельству в целом. А оно достаточно однозначно. Вспомним, что именно сказано в Иоакимовской летописи о происхождении присловья: «того для люди поносят новгородцев : Путята крести мечем, а Добрыня огнем». Кто же мог «поносить» новгородцев, если бы вся Русь была крещена насильственно, «огнем и мечем»? – очевидно, что никто. Представляется, что как раз Иоакимовская летопись является решающим свидетельством против подобных утверждений. Новгород, где произошли какие-то столкновения, явно стал исключением из общего правила, что и привело к появлению в антиновгородских кругах (возможно, в Киеве) «поносного» присловья.

Мы не можем судить о конкретных обстоятельствах появления текста новгородского первоисточника Иоакимовской летописи в XIII в. Но ясна одна из его тенденций – подчеркнуть некоторую, говоря библейским языком, «жестоковыйность» своих сограждан, выпятить их противостояние христианизации не только своего города, но и Руси в целом. Потому новгородские князья Олег и Владимир противопоставляются киевским Аскольду и Ярополку как воинствующие язычники. Потому же какие-то беспорядки, сопровождавшие крещение в Новгороде и не замеченные ни киевским, ни официальным местным летописанием, превращаются в грозное восстание, едва не стоившее первым христианам жизни. «Поносная» приговорка, сочиненная недоброжелателями Новгорода, увенчала этот своеобразный памфлет против сограждан, составленный явно в пику утвердившейся во владычных летописях концепции крещения. Когда в XIX и особенно в ХХ в. наступила пора новых переоценок, текст древнего полемиста вновь оказался востребован. Однако ему придали прямо противоположный смысл. Псевдо-Иоаким показывал свой город печальным исключением – некоторые историки нового времени попытались превратить его интерпретацию событий в типичный для всей Руси пример.

Огнем и мечом? Миф неоязычников о кровавом крещении Руси

Один из самых распространенных пропагандистских мифов неоязычников – что крещение Руси сопровождалось геноцидом невиданных масштабов. Вот, например, цитата из популярного у язычников фильма: «За 12 лет христианизации только в Киевской области (Киевская Русь) из 12 миллионов 9 физически были уничтожены».

Вот как, по версии язычников, проходило крещение Руси. Эти величины – 9 миллионов убитых – кочуют из одной неоязыческой публикации в другую. Такая версия, конечно, не для тех, кто станет спрашивать: а откуда данные? На каких исторических источниках это основано? Как быть с тем фактом, что в то время такое огромное количество народа никак не могло проживать «в одной только Киевской области»?

Идеологи неоязычества знают, что их целевая аудитория таких скучных вопросов задавать не будет и доверчиво проглотит любую выдумку, и чем бредовее выдумка, тем доверчивее.

Ладно, проглотили. Но давайте посмотрим, что из этого следует и как такое могло быть осуществлено практически. Сколько воинов было у Владимира? Личная дружина – около 400 человек. Если же мобилизовать всех, кого можно, то есть подключить ополчение, то самый максимум, потолок – 40 000. И это, как мы понимаем, только что крещенные вчерашние язычники-славяне, у многих из которых в этой же Киевской области родственники и друзья. Их тоже крестили насильно? 400 христиан силой заставили 40 000 славянских воинов-язычников принять крещение? И они не взбунтовались не только при крещении, но и когда их послали истреблять своих родственников? Ладно, допустим, эти 40 000 славянских воинов были настолько покорными князю, что все приказы исполнили беспрекословно. Но как быть с теми уничтоженными 9 миллионами язычников? Ведь в то время не было оружия массового поражения, только мечи, копья и стрелы, каждого человека приходилось убивать «вручную». При этом известно, что в древней Руси у каждого взрослого мужчины было оружие, и вряд ли он бы сидел сложа руки, если бы воины князя пришли убивать его семью.

Вообразите картину: 40 000 вооруженных мечами и луками христиан всего за несколько лет убивают 9 000 000 язычников, из которых не менее 1 800 000 были здоровыми мужчинами, имевшими дома такие же мечи и луки. Это какими же овощами надо быть, чтобы при более чем 40-кратном превосходстве позволить истребить себя и свои семьи? То есть вот такими были наши предки по версии неоязычников? Вот такими их сделала «родная вера»?

Тут возникает три простых вопроса.

1. Христиане говорят, что наши предки добровольно приняли новую веру, как свободные люди, доверившись выбору князя, который согласовал этот выбор со старейшинами. Неоязычники говорят, что наши предки не хотели креститься, но кучка христиан по приказу князя силой заставила их, а три четверти при этом попросту истребила, несмотря на колоссальное превосходство наших предков в численности. Скажите, какая из этих версий унижает память наших предков? Какая представляет их безвольными забитыми слабаками, а какая – свободными людьми?

2. Если христиане были в состоянии в столь короткое время победить столь многократно превосходящие силы язычников, то, значит, христианство делает человека просто супервоином . Как же это сочетается с уверениями язычников, что христианство – это религия слабаков, а язычество нас якобы сделает сильнее?

3. И, наконец, самый интересный вопрос: а куда смотрели в это время славянские боги? Перун, Род, Сварог, Даждьбог и прочие товарищи – они почему не вмешались? Ведь, по уверениям неоязычников, при крещении Руси происходила катастрофа невероятных масштабов: народ, который веками исправно чтил этих богов и приносил им жертвы, вдруг на три четверти истребляют, а оставшуюся четверть насильно переводят в другую веру. Уж когда бы этим славянским богам вмешаться и помочь, как не сейчас? Ведь речь идет обо всех их поклонниках! И даже более чем просто поклонниках. Неоязычники уверяют, что для славянских богов они не рабы, а дети. То есть представьте: на ваших глазах три четверти ваших детей убивают, а четверть заставляют от вас отрекаться. Вы бы не вмешались? Вы бы не сделали всё возможное, чтобы остановить это, защитить своих детей? А почему славянские боги не вмешались, не помогли? Что они делали, когда к ним взывали их убиваемые дети? Где они были?

Напоминаю: мы поверили мифам неоязычников о кровавом крещении Руси и смотрим, что из этого получается. Возможны варианты:

а) славянские боги хотели помочь, но христианский Бог оказался сильнее, и они ничего не смогли сделать;
б) славянские боги были сильны и могли помочь, но им было наплевать на своих детей и поклонников, и они даже палец о палец не захотели ударить, чтобы спасти их;
в) славянских богов просто не существует, поэтому, естественно, нашим предкам некому было помочь.

Какой бы вариант мы ни выбрали, остается непонятным, зачем нам сейчас возвращаться к этим богам? Исходя именно из неоязыческих рассказов получается, что христианский Бог о Своих рабах заботится больше, чем славянские боги – о своих детях.

Но ладно, положим, им наплевать на своих поклонников/детей. Но ведь христиане уничтожали капища этих богов, прекращали совершаемые им жертвы, свергали их идолов. Это уже, как ни крути, затрагивает самих славянских богов. Их не только лишили поклонников, но еще и самих унизили по максимуму. И что же эти боги даже тогда не вмешались?

В «Повести временных лет» есть рассказ о том, как свергали в Киеве идол Перуна. Когда его выбросили в Днепр, несколько язычников долго бежали по берегу и кричали «Выдыбай, боже, выдыбай!» Такова была последняя мольба к Перуну на русской земле. Последние его сторонники не просили, чтобы он защитил их от христиан, – они просили, чтобы Перун защитил себя, чтобы явил чудо и при всех вытащил из воды свой поверженный идол. Действительно, было бы эффектно. Может быть, и христианизация Руси остановилась бы. Но ничего не произошло. Даже более того: когда волны наконец прибили идол к берегу, то бывший там мужичок, подойдя, отпихнул его обратно в реку со словами: «Ты, Перунище, досыта ел и пил, а теперь плыви прочь». Не только против княжеских воинов-христиан, но и против одного безоружного мужичка Перун оказался бессилен.

И ведь это те самые славянские боги, которых нынешние неоязычники любят рисовать в виде могучих витязей в броне, про которых говорят, что они, мол, не как Христос, Который учил подставлять вторую щеку и не противился, когда Его распинали, эти боги учат, что надо постоять за себя и дать сдачи. Как же так получилось, что вся эта свора супермощных славянских богов схлопотала по полной от последователей Того, Кто учил подставлять вторую щеку, и ничем не могла помочь ни себе, ни своим сторонникам?

Итак, еще раз. Если неоязычники говорят правду про кровавое крещение Руси, то у нас только три варианта, как объяснить бездействие славянских богов: либо их попросту нет, либо они ничто перед христианским Богом, либо им наплевать на своих последователей и однажды они уже очень жестко кинули наших предков . Довольно странно после этого агитировать за возврат к почитанию таких богов.

Ненависть к святому равноапостольному князю Владимиру настолько ослепляет неоязычников, что они приписывают ему грехи, которые он физически не мог выполнить (истребление 9 000 000 человек). Между тем всего за несколько десятилетий до крещения Руси одно из славянских племен убило князя Игоря только лишь за то, что он хотел увеличить налог. Через подосланных убийц убивали князей и после Владимира. И нам предлагают поверить, что будто бы эти же люди так легко позволили насильно себя крестить, да еще и сопровождая это истреблением трех четвертей населения? Да Владимира убили бы еще на стадии подготовки, если только он не смог бы убедить людей добровольно последовать его выбору.

Неоязычники просто не могут признать, что Владимир, сам «переболевший» язычеством, увидел, что это тупиковый путь для Руси . Он уже тогда прозрел то, что сейчас для нас очевидно, когда мы смотрим, что стало с народами, оставшимися в своем традиционном язычестве. Народности Крайнего Севера, племена Амазонии, аборигены Австралии, жители «черной» Африки – ни собственной письменности, ни культуры, ни полноценной государственности, ни цивилизации. Князь Владимир не хотел такого будущего для русских. Поэтому он понял, что при выборе веры нужно рассматривать что угодно, кроме язычества . И заметьте, как мудро он выбирал. Сначала изучил сам. Потом отправил послов изучать веры. Потом посоветовался со старейшинами: когда послы вернулись, «созвал князь бояр своих и старцев, и сказал Владимир: “Вот пришли посланные нами мужи, послушаем же все, что было с ними”». И только когда совпало мнение и его самого, и послов и старейшин, он крестился сам и призвал жителей Киева последовать его примеру. Многие последовали, а кто не последовал, тем дозволили оставаться в прежней вере, и проповедь среди них продолжалась в последующие десятилетия, даже и после смерти Владимира.

Неоязычникам как воздух нужен миф о «насильственном крещении Руси», потому что если окажется, что это был добровольный выбор народа, то нелепость их пафоса «возвращения к вере предков» становится слишком очевидной. Но вот в чем проблема: археология не подтверждает насильственного крещения Руси, хотя спрятать миллионы убитых невозможно . В Англии недавно обнаружили захоронение с несколькими десятками обезглавленных викингов, в Риме в древних слоях обнаружили тысячи скелетов убитых младенцев, от которых, по языческому праву, отказались их родители и предали смерти, – подобные находки постоянно встречаются то здесь, то там. Если бы было насильственное крещение Руси с геноцидом несогласных, наша земля была бы переполнена такими свидетельствами. Но сколько ни раскапывали древнерусских городов, таких находок не обнаружили, хотя в советское время это пришлось бы очень кстати для борьбы с Церковью.

Кроме археологии и письменные источники молчат о насильственном крещении Руси. Хотя в то время не было установок на толерантность и христианским летописцам не было нужды скрывать победу христианского воинства над противящимися язычниками – если бы таковая имела место. Есть одно свидетельство, которое приводит историк XVIII века В.Н. Татищев, ссылаясь на некую «Иоакимовскую летопись», о том, что будто бы посланный из Киева в Новгород воевода встретил нежелание части новгородцев принимать крещение и явный бунт против княжеской власти. И после того, как новгородцы сожгли заживо его жену и детей, этот воевода, рассердившись, победил их и принудил ко крещению силой.

Тут надо понимать две вещи. Во-первых, ряд ученых полагает весь этот фрагмент фальшивкой, как и историю про «Иоакимовскую летопись», которую никто, включая Татищева, не видел, а те, кто признает подлинным, считают, что текст был составлен не ранее XVII века. Во-вторых, даже если мы поверим свидетельству этой «Иоакимовской летописи», на самом деле оно свидетельствует ПРОТИВ мифа о насильственном крещении Руси . Потому что завершается этот «летописный» фрагмент словами: «Оттого люди поносят новгородцев: Путята крестил мечом, а Добрыня – огнем». Как бы их могли поносить этой присказкой жители других древнерусских городов, если бы вся Русь была крещена насильно? Этот фрагмент и эта поговорка свидетельствуют как раз о том, что в целом крещение Руси проходило мирно и добровольно, а пример Новгорода – исключение. Неоязычники и атеисты, которые, напротив, приводят этот рассказ как якобы характерный пример того, что происходило тогда повсеместно на Руси, тем самым сознательно извращают текст, наделяя данное свидетельство прямо противоположным смыслом, чем тот, который в нем заложен.

Но есть и более убедительное свидетельство против версии о сопротивлении наших предков христианству, которым якобы так дорого было язычество, что лишь угроза жизни вынудила креститься. Это можно было бы заявлять лет 60 назад, когда от домонгольской Руси в распоряжении науки было лишь три текста и все составленные в официальных кругах, которые легко обвинить в предвзятости. Но во второй половине ХХ века произошло открытие берестяных грамот Древней Руси. Больше всего их нашли в Новгороде, но также и во многих других городах. Из более чем тысячи грамот 450 написаны в домонгольское время – начиная с первой половины XI века (то есть при жизни очевидцев крещения Руси) и заканчивая первой половиной XIII века. Эти грамоты, в отличие от летописей, написаны самыми обычными людьми, это их повседневные заметки, бытовая и личная переписка и т.п. Все эти записки, которые никакая цензура не могла проверить и которые по большей части не предполагалось долго хранить, отражают реальное умонастроение и жизнь наших далеких предков. Они выложены в открытый доступ, любой желающий может зайти на сайт и прочитать их.

И вот что любопытно: среди грамот немало текстов на христианские церковные темы. Но нет вообще ничего языческого . Хотя это обычная переписка обычных людей. Никто не пишет: «Сегодня свалили идол Световита, как жалко» – или: «Пусть Перун и Велес помогут тебе» – или, наоборот, – «покарают тебя» и т.п. Именно эти грамоты, найденные советскими археологами-атеистами, неопровержимо доказывают добровольное принятие христианства на Руси. Конечно, отдельные старые привычки, вроде обрядов, связанных с погребением, уходили не сразу, но вот собственно «старых богов» наши предки выбросили бесповоротно и даже не вспоминали о них. Среди берестяных грамот есть несколько заговоров, но даже они апеллируют сплошь к христианским реалиям.

Еще в 866 году греческим патриархом Фотием был послан к русам епископ, который крестил князя Аскольда и часть народа – как минимум, часть дружины. Известно, что в первой половине Х века в Киеве была церковь пророка Илии, о чем упоминается в греко-русском договоре 944 года. В 957 году по собственной инициативе крестилась княгиня Ольга, после чего содействовала распространению христианства на Руси: в городах появлялись новые церкви, священники. Хотя миссия приглашенного ею германского епископа Адальберта оказалась неудачной и Адальберт сбежал, но построенная при нем в Киеве церковь осталась. О распространении христианства на Руси до Владимира свидетельствуют и другие археологические находки, в частности с середины Х века в погребениях знати встречаются нательные кресты.

Русь приняла христианство так легко именно потому, что это был добровольный выбор людей, которые уже неплохо познакомились с ним за 120 лет и ассоциировали с авторитетом Ольги. Во время совета, устроенного Владимиром по вопросу о выборе веры, бояре сказали: «Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы бабка твоя Ольга крещения, а была она мудрейшей из всех людей».

Так что миф о насильственном крещении Руси не только несостоятелен исторически, но и унижает память наших предков, представляя их в виде безмолвного стада баранов, позволяющих делать с собой всё что угодно.

Миф о насильственном Крещении Руси берёт своё начало ещё в 19-ом веке. Однако, особенно популярным он стал в советское время, т.е. в то время, когда было модно клеймить всё, что так или иначе связано с религией и, в первую очередь, с христианством. Но и в наше «самостийное» время этот миф не хочет умирать своей естественной смертью, в силу чего он всё ещё продолжает жить в умах «лучших» представителей светской, антицерковной интеллигенции, в большинстве своем культивирующей неоязыческие мифы о верованиях наших пращуров – древних славян.

И всё же, справедливости ради, мы вынуждены отметить тот факт, что версия о насильственном крещении жителей Киева и всего славянского населения Древней Руси не выдерживает ни малейшей критики:

«И хотя «в лите­ратуре о крещении Руси стала общим местом мысль о том, что христи­анизация встретила упорное сопротивление масс», в действительности «количество свидетельств этого сопротивления в источниках невелико». В связи с этим показательны соответствующие данные по Русскому Севе­ру, который обычно воспринимается как наиболее «архаичный» и язычес­кий регион. При раскопках поселений и могильников «ни разу не удалось обнаружить каких-либо следов насильственного введения христианства и религиозного антагонизма, расколовшего общество на две части » (1).

Таким образом, сам по себе факт Крещения древнерусского государства является уникальным событием в истории христианства, событием, во многом не вписывающимся в рамки обыденных идеологических схем (тем более что, как мы это видели ранее, в других странах процесс христианизации протекал далеко не так мирно, как в Древней Руси).

Уникальность Крещения Руси состоит ещё и в том, что люди древности были гораздо более принципиальны в отношении своих религиозных убеждений, нежели наши современники. Жизнь древних, в принципе, была более суровой и трудной: войны, междоусобицы, эпидемии, стихийные бедствия были не так уж редки, поесть досыта уже считалось за счастье. Вот почему людей, воспитанных в столь трудных условиях жизни, не так уж и легко было запугать. Именно поэтому страх вряд ли мог стать главным стимулом в принятии христианства.

Впрочем, если внимательно посмотреть на действия князя Владимира, можно заметить, что в его замыслах не было ни намёка на то, чтобы угрозою или насилием склонить своих подданных к принятию веры Христовой. Скорее всего, будущий равноапостольный князь понимал, что угрозы принесут больше вреда, нежели пользы, т.к. в них всегда содержится риск подрыва своего великокняжеского авторитета в глазах собственных граждан. Так что все разговоры о том, что и сам Владимир, и его ставленники насильно заставляли людей креститься, не выдерживает ни малейшей критики с позиции здравого смысла. И хотя, как мы уже отмечали, в своё время:

«И. Я. Фроянов предположил, что на сыновей князя Владимира, посланных им в отдалённые от Киева городские центры, «возлагалась обязанность утверждения христианства среди управляемого ими населе­ния любыми мерами и средствами»… источники не дают оснований для такого рода категоричных заключений. Очевидно, при наличии обя­занностей по приведению населения к новой вере сыновья Владимира не должны были применять репрессивно-карательные меры, опасаясь вспышек политического протеста и народных волнений » (2).

В этой связи было бы серьёзной ошибкой воспринимать как угрозу слова великого князя о том, что те, кто откажется от Святого Крещения, более не будут ему друзьями. Дело в том, что если бы эти слова действительно были угрозой то, вряд ли ещё очень долгое время языческие верования древних славян существовали бы параллельно с христианской религией. Причём существовали они в чистом виде, а не в виде так называемого «двоеверия», как это должно было бы быть в случае принятия христианства под страхом наказания и при наличии постоянных репрессий.

История говорит нам о том, что в этот период языческие волхвы ещё продолжали совершать свои обряды и магические ритуалы, а кое-где они чувствовали себя так свободно, что даже пытались настроить население против набирающего силу христианства. И хотя, в некоторых случаях, это кончалось для них насильственной смертью, всё же, было бы слишком наивно расценивать данные (редчайшие) факты расправы над бунтовщиками как признак гонений. Скорее это были действия по усмирению народных волнений, грозивших закончиться бунтом и неподчинением законным властям. Так что, фактически, большинство расправ над волхвами были мерами административного, но ни в коем случае не идеологического, характера, ибо нет на земле такой власти (вне зависимости от исповедуемой в государстве религии или власти атеистической), которая потакала бы беспорядкам и бунтам, ставя тем самым под угрозу мирное существование граждан и целостность государства.

Усмирение народных волнений в Древней Руси

Этот вывод подтверждается ещё и тем, что после расправы над волхвами власти не предпринимали каких-либо мер в отношении тех, кто симпатизировал бунтовщикам. Впрочем, история сохранила лишь единичные случаи народных волнений, возглавляемых волхвами:

«Вот любопытное известие об этом из так называемой Иоакимовой летописи: «Когда в Новгороде узнали, что Добрыня идет крестить, то собрали вече и поклялись все не пускать его в город, не давать идолов на ниспровержение; и точно, когда Добрыня пришёл, то новгородцы разметали большой мост и вышли против него с оружием; Добрыня стал было уговаривать их ласковыми словами, но они и слышать не хотели, вывезли две камнестрельные машины (пороки) и поставили их на мосту; особенно уговаривал их не покоряться главный между жрецами, какой-то Богомил, прозванный за красноречие Соловьем. Епископ Иоаким с священниками стояли на торговой стороне; они ходили по торгам, улицам, учили людей, сколько могли, и в два дня успели окрестить несколько сот. Между тем на другой стороне новгородский тысяцкий Угоняй, ездя всюду, кричал: «Лучше нам помереть, чем дать богов наших на поругание»; народ на той стороне Волхова рассвирепел, разорил дом Добрыни, разграбил имение, убил жену и ещё некоторых из родни. Тогда тысяцкий Владимиров, Путята, приготовив лодки и выбрав из ростовцев пятьсот человек, ночью перевезся выше крепости на ту сторону реки и вошёл в город беспрепятственно, ибо все думали, что это свои ратники. Путята дошёл до двора Угоняева, схватил его и других лучших людей и отослал их к Добрыне за реку. Когда весть об этом разнеслась, то народ собрался до 5000, обступили Путяту и начали с ним злую сечу, а некоторые пошли, разметали церковь Преображения Господня и начали грабить домы христиан. На рассвете приспел Добрыня со всеми своими людьми и велел зажечь некоторые дома на берегу; новгородцы испугались, побежали тушить пожар, и сеча перестала. Тогда самые знатные люди пришли к Добрыне просить мира. Добрыня собрал войско, запретил грабёж, но тотчас велел сокрушить идолов, деревянных сжечь, а каменных, изломав, побросать в реку. Мужчины и женщины, видя это, с воплем и слезами просили за них, как за своих богов. Добрыня с насмешкою отвечал им: «Нечего вам жалеть о тех, которые себя оборонить не могут; какой пользы вам от них ждать?» - и послал всюду с объявлением, чтоб шли креститься. Посадник Воробей, сын Стоянов, воспитанный при Владимире, человек красноречивый, пошёл на торг и сильнее всех уговаривал народ; многие пошли к реке сами собою, а кто не хотел, тех воины тащили, и крестились: мужчины выше моста, а женщины ниже… Разметанную церковь Преображения построили снова. Окончив это дело, Путята пошёл в Киев; вот почему есть бранная для новгородцев пословица. «Путята крестил мечом, а Добрыня – огнём » (3).

Остальные инциденты с участием волхвов относятся ко времени сильно отдалённому от событий Крещения Древней Руси и вызваны они были по большей части сугубо экономическими причинами.

Мы приведём два характерных примера «восстания волхвов», которые в большинстве источников подаются исключительно как примеры борьбы язычества с христианством, хотя на самом деле в основе их лежат либо экономические трудности, постигшие людей, либо наивные, языческие представления древних славян религиозно-бытового характера о причинах постигших их бедствий. Так:

«под 1024 г. «Повесть временных лет» содержит следующую запись. «Ярославу сущю Новегороде тогда. В се же лето въсташа волъсви в Суждали, избиваху старую чадь по дьяволю наущенью и бесованью, глаголюще яко си держать гобино. Бе мятеж великъ и голодъ по всей той стране; идоша по Волзе вси людье в болгары, и привезоша жито, и тако ожиша. Слышав же Ярославъ волхвы, приде Суздалю; изьимавь волхвы, расточи, а другыя показни, рекъ сице: «Богъ наводитъ по грехомъ на куюждо землю гладом, или моромъ, ли ведромъ, ли иною казнью, а человекъ не вестъ ничтоже». И възвративъся Ярославъ, приде Новугороду » (4).

Необходимо заметить, что даже историки советского времени не смогли рассмотреть в этом конфликте (который воспринимался ими исключительно в категориях классовой борьбы) религиозной подоплёки, вызванной недовольством волхвов христианизацией русского населения. Тем более, в наше время (время, когда можно, при желании, освободиться от идеологических штампов), нужно обладать очень буйным воображением, чтобы расценить события в Суздале, события, вызванные сугубо социально-экономическими причинами (в первую очередь, неурожаем и голодом) как борьбу язычества с христианством.

При этом нужно отметить, что протест восставших волхвов и тех, кто им симпатизировал, был направлен не на церковные власти и вообще не на лиц христианского исповедания, а на “старую чадь”, под которыми принято чаще всего понимать либо зажиточных людей, укрывавших собранный урожай, либо старых женщин, виновных (по мнению лиц языческого исповедания) в колдовстве и разного рода вредительстве, вызвавшем массовый голод.

В отличие от событий в Суздали, описанных в летописи довольно скупо, «восстание волхвов» на Верхней Волге в 1070-х годах удостоилось весьма подробного рассказа. В «Повести временных лет» он помещен под 1071 г. Летописец начинает своё повествование о произошедшем на берегах Волги и Шексны «восстании волхвов» с указания на наступление голода в Ростовской земле - в обширном регионе, центральной частью которого являлось Волго-Клязьминское междуречье. Здесь (точно так же, как в Суздали) волнения были вызваны сугубо экономическими факторами, а волхвы выступали лишь в роли неких хранителей тайных (магических) знаний, с помощью которых, по их мнению, возможно было установить причины наступившего голода и прочих неприятностей.

Итак, вполне допуская возможность борьбы язычества с христианством на территории Древней Руси, мы должны признать, что ни летописи, ни народная литература не сохранили об том определённых указаний. И потому вполне допустимым будет вывод о том, что активные выступления древнерусских язычников были скорее редким исключением, нежели правилом. Да и, к слову сказать, в задачи Владимира, который с принятием христианства снял с себя сакральные обязанности совершителя жертвоприношений (обязанности «верховного жреца»), явно не входили планы кровавой расправы над приверженцами языческих культов:

«По-видимому, разрушение святилищ в других городах и местах Руси подразумевало лишение их служителей привычных для языческого общества обязанностей и функций. Но это не обязательно означало, что конкретные люди (жрецы, волхвы и т. п.) должны были быть казнены, выдворены в леса и болота. Важнее было то, что именно культ богов, именно политеистическая мифология были главным объек­том, подлежащим уничтожению, исключению из сферы общественной жизни и идеологии. Аналогичное явление фиксируют источники, отра­зившие процессы христианизации народов Западной Европы. И здесь Церковь беспрекословно уничтожала наиболее зримые атрибуты язы­чества (священные рощи, капища) и осуждала языческие верования в их наиболее общественно-значимых и поэтому неприемлемых для Церкви формах (жертвоприношения, массовые праздники) » (5).

Реальные факторы мирного Крещения Руси

В отличие от версии о насильственном Крещения Руси и последующим за этим религиозным противостоянием между язычеством и христианством (версии, не выдерживающей ни малейшей критики и не имеющей под собой реальных исторических оснований), реальными факторами, послужившими основой для мирного процесса христианизации, являлись:

Во-первых, реальный авторитет великого князя в глазах своих подданных, в том числе и потому, что в дохристианской Руси княжеская власть носила не только чисто административный, но ещё и некий сакральный характер. Об этом, кстати, свидетельствует и первая (языческая) религиозная реформа Владимира, которая указывает на то, что в данную эпоху общий контроль над религиозной жизнью народа находился именно в его руках.

Во-вторых: христианство действительно раскрывало людям значение, смысл и цель их земного существования, а также открывало перспективу, доселе не виданную в язычестве. В конечном итоге, деградация языческого мировоззрения привела к тому, что религия древних славян стала всего лишь унитарным средством для удовлетворения человеком своих земных, бытовых потребностей и желаний. Вот почему многим людям действительно пришлиcь по сердцу евангельские идеалы жизни, которые не только принципиальным образом изменяли отношения людей к жизни земной (т.е. отношения к друг другу, к своим социальным и государственным обязанностям и т.д.), но и возводили человека (причем, вне зависимости от его социального положения) на более высокий уровень духовного развития, чем фактически придавали иное качество всему человеческому существованию.

Третьим фактором, который послужил мирному принятию христианства нашими предками, является общинно-родовое устройство древнерусского общества, определявшее качество и формы общественных отношений того времени, а также религиозное сознание древних славян (сознание, во многом отличающееся от устройства сознания современного человека). В психологии мышления этот феномен получил название «Первобытное мышление». Само по себе оно характеризуется тем, что:

«…Оно совершенно иначе ориентировано. Там, где мы ищем вторичные причины, устойчивые предшествующие моменты (антецеденты), первобытное мышление обращает внимание исключительно на мистические причины, действие которых оно чувствует повсюду. Оно без всяких затруднений допускает, что одно и то же существо может в одно и то же время пребывать в двух или нескольких местах. Оно обнаруживает полное безразличие к противоречиям, которых не терпит наш разум. Вот почему позволительно называть это мышление, при сравнении с нашим, пралогическим » (6).

В этом смысле, люди древности ощущали себя в большей степени членами (клетками) единого организма – ОБЩИНЫ, главой которого является князь, и поэтому от него во многом зависит жизнь и деятельность каждого члена общины. При этом подобная ситуация касалась не только религиозной жизни (точнее сказать, всей жизни древнего человека, т.к. у древних религиозная жизнь была в принципе неотделима от быта).

Современному человеку порою довольно трудно понять, что всё это могло означать на деле? Ибо в отличие от древних людей индивидуализм современного человека нередко доходит просто до крайних пределов. В результате чего большинство людей, поставив себя в центр мироздания и воспринимая мир исключительно через призму собственной «неординарности» и гордыни, ощущают себя эдакими «мини-императорами», «властелинами мира» и «носителями объективного знания» одновременно. В итоге всё это приводит к тому, что каждый отдельный индивидуум направляет все усилия своей личности на ублажение себя, любимого, и удовлетворение всех своих мыслимых и немыслимых желаний, что неминуемо заканчивается ещё большим отдалением от других людей, как следствие этого удаления рождает непреодолимые страдания в человеке.

Сознание же наших далеких предков было устроено по-другому; несмотря на грубость нравов, царивших среди древних славян, наши предки не были индивидуалистами в той степени, в которой ими являемся мы, современные люди. Попросту говоря, они менее, нежели мы осознавали себя отдельными индивидами и были больше ориентированы на так называемое коллективное сознание. В этом смысле:

«…коллективные представления первобытных людей не являются продуктом интеллектуальной обработки в собственном смысле этого слова. Они заключают в себе в качестве составных частей эмоциональные и моторные элементы, и, что особенно важно, они вместо логических отношений (включений и исключений) подразумевают более или менее чётко определённые, обычно живо ощущаемые, "партиципации" (сопричастия) » (7).

В итоге, это живо переживаемое ощущение сопричастности к единому коллективу, по всей видимости, помогло нашим предкам органично войти в систему ценностей христианства и вполне могло способствовать искреннему принятию христианской веры, т.к. ощущение себя органическим членом единого организма ОБЩИНЫ очень близко к понятию Церкви как ЕДИНОГО ТЕЛА ХРИСТОВА, вступлением в которое не заканчивается, но, наоборот, начинается христианская жизнь для каждого конкретного человека. Начинается вступление новокрещенного в Церковь и пребывание в ней, пребывание в единстве евхаристического общения с другими членами Церкви.

Ссылки:

1. А.В.Карпов «Язычество, христианство, двоеверие». Алетейя. СПб., 2008. С.73.

2. Там же. – С.72.

3. С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 1. Глава 7. http://www.magister.msk.ru/library/history/solov/solv01p7.htm

4. А.В.Карпов «Язычество, христианство, двоеверие». Алетейя. СПб., 2008. С.94.

5. А.В.Карпов «Язычество, христианство, двоеверие». Алетейя. СПб., 2008. С.74.

6. Л.Леви-Брюль. Первобытное мышление. Психология мышления. М: Изд-во МГУ, 1980. С. 130-140. Правда, здесь нужно заметить, что этот фактор имеет значение лишь в совокупности с двумя другими, вышеназванными, причинами мирного принятия христианства. Т.к. сам по себе (т.е. в отрыве от исторического контекста) он не способен ничего объяснить. И действительно, вряд ли сознание восточно-славянского населения так уж сильно могло отличаться от сознания которым обладали западные славяне и вообще жители средневековой Европы, а ведь в других странах процесс христианизации происходил далеко не так мирно, как в Древней Руси.

Если в 988 году, и правда, в Киеве покрестили некоторое количество людей, то совершенно непонятно, почему эту дату теперь называют датой крещения всей Руси? Ведь Киев не был «матерью городов русских», это уже абсолютно точно доказано, не был даже «матерью» городов Московии…

Фрагмент из книги Н.С. Гордиенко,1986 г.

«Крещение Руси: факты против легенд и мифов»

В 1988 году русская православная церковь , функционирующая в социалистическом обществе наряду с другими религиозными объединениями, отметит собственное тысячелетие. Датой своего возникновения она считает время обращения в христианство жителей древнего Киева. Предполагают, что произошло это событие, получившее название «крещения Руси», в 988 году и совершилось оно по распоряжению великого князя киевского Владимира Святославича (?-1015).

Словосочетание «крещение Руси» , знакомое и привычное каждому, кто изучал историю нашего Отечества, относится к числу не просто неудачных или неточных, а глубоко ошибочных, вводящих в заблуждение. Это выражение как бы предполагает наличие в прошлом одноразового события: быстрого и повсеместного приобщения к христианству всего народа, целой страны – Древней Руси . Между тем, такого события отечественная история не знает . Был продолжительный, растянувшийся на несколько столетий процесс введения христианства в качестве государственной религии централизованной Киевской державы. Официальное начало этому процессу, постепенно подготавливавшемуся всем предшествующим развитием древнерусского общества, положил князь Владимир, крестивший в 988 году только жителей своей столицы, а в последующие годы – и население ряда других городов Киевской Руси .

Назвав приобщение к христианству одних лишь киевлян «крещением Руси» , православные богословы и церковные историки допустили грубейшее нарушение элементарной логики, известное под названием подмены понятий . Один из начальных моментов длительного процесса христианизации Древней Руси они непозволительно отождествили со всем процессом, придали ему видимость одномоментного и вполне законченного события, а 988 год стали считать временем утверждения христианства в древнерусском обществе и отмечать, как точно фиксированную дату «крещения Руси».

У богословов это словосочетание (со всей его двусмысленностью) заимствовала дворянско-буржуазная историография, сделав его общеупотребительным. Правда, сами историки обычно употребляли выражение «крещение Руси» в нескольких значениях. Они обозначали этим термином, по меньшей мере, три совершенно разных, хотя и взаимосвязанных явления:

• во-первых, конкретные события – обращение в христианство киевлян, осуществлённое в 867 году князем Аскольдом («первое крещение Руси»), а в 988 году князем Владимиром («второе крещение Руси»);
• во-вторых, цепь однородных событий – акции князей Владимира и Ярослава по насаждению христианства в пределах централизованной Киевской Руси : крещение новгородцев, а также жителей других древнерусских городов, расположенных главным образом на водном пути от Киева к Новгороду;
• в-третьих, процессы – утверждение христианства в качестве государственной религии древнерусской державы, а также приобщение к христианству населения княжеской Руси и царско-императорской России.

Однако различия между этими явлениями не фиксировались (особенно в популярных изданиях дореволюционных авторов), и поэтому в сознании основной массы населения старой России закрепилась ложная богословско-церковная интерпретация словосочетания «крещение Руси». Христианизация древнерусского общества воспринималась как имеющий конкретную дату (987 или 988 год) разовый акт, быстро и радикально изменивший все стороны жизни населения Киевского государства, создавший всё из ничего и однозначно предопределивший всё последующее развитие страны, обеспечив ей статус «святой Руси». По традиции стали пользоваться словосочетанием «крещение Руси» и советские историки, относя его не столько к крещению киевлян, сколько к насаждению христианства на Руси и в России в качестве государственной религии. Но и такой конкретизацией двусмысленность данного выражения не была преодолена. Да преодолеть её и невозможно, в силу принципиальной ошибочности словосочетания. В традиционно двусмысленном значении вошло оно в советскую научно-популярную, учебную и художественную литературу, в нашу журналистику.

В принципе, не принимая словосочетание «крещение Руси» и присоединяясь к тем, кто считает необходимым вообще изъять его из научного обращения и повседневного обихода, мы всё же не можем полностью отказаться от использования его в данной книге, поскольку нам приходится полемизировать с теми, кто сделал это словосочетание привычным для себя, а поэтому только к нему и прибегал или прибегает. Однако в авторском тексте выражение «крещение Руси» употребляется лишь в одном смысле: для обозначения всего процесса насаждения и утверждения христианства в качестве господствующей идеологии классового древнерусского общества и государственной религии Киевской державы. Иначе говоря, мы рассматриваем его, как эквивалент словосочетания «христианизация Руси» .

Поскольку введение христианства в Древней Руси не являлось разовым, строго локализированным во времени событием, а представляло собой продолжительный процесс , то его невозможно приурочить к определённому году. Как нельзя датировать каким-то годом становление и утверждение феодализма или капитализма в России, точно так же нет оснований для установления фиксированной даты христианизации древнерусского общества, которую можно было бы рассматривать, как дату «крещения Руси». Следовательно, не может идти речь и о каком-то юбилее крещения или христианизации Руси, в том числе, разумеется, и о его тысячелетии. Есть лишь одна более или менее достоверная дата – уже упоминавшийся год массового обращения в христианство киевлян (988). Это событие положило начало официальному принятию феодальной верхушкой Древней Руси христианства, как государственной религии и одновременно заложило основы русской православной церкви – одного из ответвлений вселенского православия.

Поэтому Московская патриархия рассматривает тысячелетнюю годовщину этого события, как свой юбилей , к которому она начала готовиться загодя. Но в ходе такой подготовки она, действуя в духе богословско-церковной традиции, стала преподносить свой собственный церковный юбилей, как годовщину «крещения Руси», что нашло отражение уже в начальных организационных действиях официальных инстанций русской православной церкви. В декабре 1980 года специальным решением церковного руководства была создана юбилейная комиссия по подготовке и проведению празднования тысячелетия... нет, не русской православной церкви, как следовало предполагать, а, «крещения Руси» (?!)…

Начиная с 1981 года предстоящему юбилею, неизменно характеризуемому, как тысячелетие «крещения Руси», стали посвящать редакционные статьи, открывающие настольные церковные календари, которые ежегодно издаются Московской патриархией (лишь в календаре на 1983 год сказано, что в 988 году имело место не «крещение Руси», а только «крещение киевлян» , которое «положило начало утверждению христианства во всей Русской земле»). С 1982 года юбилейные материалы появились на страницах «Журнала Московской патриархии» и других периодических изданий русской православной церкви, О грядущем юбилее заговорили с амвонов церковные прововедники.

Ну и что? – могут подумать или сказать некоторые читатели-атеисты, ознакомившись с приведённой выше информацией. – Мало ли какие юбилеи отмечала, отмечает и впредь намерена отмечать Московская патриархия . Например, в 1948 году она отпраздновала пятисотлетие обретения русской православной церковью независимости от Византии (автокефалии, или самовозглавления), в 1967 году – 50-летие восстановления патриаршества, аннулированного по распоряжению Петра I в начале XVII I века, а в 1988 году исполнится 400 лет со времени утверждения патриаршества на Руси. Для верующих православного исповедания всё это – праздники, годовщины, юбилеи, и притом значительные, эпохальные. Но вам-то, людям неверующим и к числу членов русской православной церкви не принадлежащим, какой резон следить за сугубо церковными юбилеями, а тем более посвящать им книги?

Действительно, если бы Московская патриархия рассматривала тысячелетие крещения киевлян по повелению князя Владимира, как годовщину этого конкретного события и как юбилей русской православной церкви, раз уже она объявила 988 год началом своего бытия, то не возникла бы необходимость уделять ему особое внимание и вести о нём разговор на страницах атеистических изданий. Но в том-то и дело, что авторы богословских трудов и церковные проповедники стремятся представить советским людям этот юбилей, как событие, основополагающее не только для современного русского православия, но и для всего социалистического общества. Обращение в христианство жителей древнего Киева характеризуется ими, как «крещение Руси» и объявляется началом всех начал...

Князь Владимир "Красное солнышко" был не русским, его матерью была еврейка Малка, дочь раввина, тоже носящая имя Малк, из русского города Любич, находившегося в вассальной зависимости от хазарского каганата. Эта еврейка была ключницей князя Святослава Игоревича, которого однажды напоила и забеременела от него. Наследником княжеской власти был Ярополк, сын Святослава и законной жены. Но Владимир убил Ярополка и узурпировал власть на Руси. Так еврей стал царем и крестил Русь в специаальную форму экспортного иудейского христианства. При насильственном крещении население Руси было уничтожено на одну треть!!! Идея создания монастырей для молодых русичей, чтобы не плодились, тоже придумана им. Где вы видели монастыри у евреев? Они не глупы, как мы. Мы отказались от старой веры, старых национальных богов, приняли чужую веру, проповедующую нищенство и внутреннее рабство, отказались от своего календаря. Вобщем, началось русское рабство, продолжающееся и по сей день.

Был еврейский царь на Руси, князь Владимир, заливший страну кровью, уничтоживший многочисленные письменные источники праславянской культуры, восходящие своими корнями к роду Иафета, от которого все русские пошли. Кстати, пьянство на Русь принесли православные священники, причащавшие вином и боровшиеся всеми силами с пивом и медом, которые не влияли на генетику и не прививали пьянства. Как только отказались от пива и меда и стали пить греческие вина и самогонку-бродиловку - появились на Руси первые православные пьяницы.

при язычестве - исконной русской вере - Русь процветала и бурно развивалась, и сатанинские оккультисты хотели погрузить Русь в информационное поле своих религий.
Христианство захватило Русь в 988 г. н. э. во времена правления князя Владимира. Как это произошло?
Официальную версию можно прочитать из официальной истории России, например из Ишимова «История России», Новосибирск, 1993
Вкратце картина была якобы такая.

До князя Владимира царило язычество, и Русь процветала. Соседние народы уговаривали Владимира перейти в их веру, и к нему приходило много послов от камских болгар, от немецких католиков, от евреев и от греков, и каждый расхваливал свою веру. Владимир вначале оценивал эти веры по красоте придуманного.
...У болгар они нашли бедные храмы, унылые молитвы, печальные лица; у немцев много обрядов, да без красоты и величия. Наконец они приехали в Царьград...
Внешняя красота и величие, роскошь и богатство поразили и восхитили боярскую комиссию, и когда она вернулась в Киев, то сказала Владимиру: «После сладкого человек не захочет горького, так и мы, увидя греческую веру, не хотим иной». «Ну что ж, быть посему, выбираем христианство», - сказал Владимир.

Вот так преподносится процесс христианизации Руси. Из всей этой официальной истории следует, что сама процедура выбора религии у Владимира и его свиты носила якобы наивный характер. И главную роль в этом выборе сыграла не осмысленность религии (ее никто и не разбирал), а внешняя красота ритуалов и стремление бояр к роскоши и богатству. То есть, по официальной версии, внедрение христианства на Русь было результатом глупости Владимира и его окружения.

А как было на самом деле? Вся эта официальная версия, мягко говоря, не очень правдоподобна. Вспомним, что отец князя Владимира великий князь Святослав презирал христианство прекрасно понимая его сущность. Однозначны его слова: «Вера христианска - уродство есть». Не мог сын Святослава, зная мнение своего отца, вдруг ни с того ни с сего поменять религию всех русских предков. Не бывало такого на Руси никогда. Да и основания для такого серьезнейшего решения, как смена многотысячелетней религии, не могут быть такими примитивными, как это описано в официальной истории. Да и народ бы не стерпел такого надругательства над тысячелетней религией предков. Повесили бы такого поганого князя, и дружина бы не помогла.

Давайте посмотрим, кто же такой этот князь Владимир, откуда он взялся.

Появление евреев в Киевской Руси следует отнести к очень отдаленной эпохе. Евреи, жившие до Владимира, были из Хазарского царства.
Около 730 г. евреи оседлали все хазарские, караимские племена и власть захватил еврейский царь или «каган». Каган вместе со своими сановниками принял иудаистскую веру и сделал ее господствующей в стране. Так возникло это еврейское царство. Царство было сильным. Даже Киев одно время платил ему дань, но длилось это недолго.

В 965 г. князь Святослав взял хазарскую крепость Саркел на Азовском море, а в 969 г. пала и столица хазар - Итиль.

Святослав завоевал царство хазарского каганата и присоединил его к Руси. Но после этого хазарские евреи стали быстро наводнять Киевскую землю. Их манило туда огромное торговое значение Киева, лежавшего на главном водном пути от греков к Варяжскому морю.

Внедрение своих кадров в высшие эшелоны власти и совращение властителей через еврейских женщин - это один из наиболее любимых еврейских методов. (Маяковский-Лиля Брик, Брежнев - жена. Ельцин - жена...)

Мать князя Святослава - княгиня Ольга, не предполагая каких-либо дурных последствий, приняла на работу ключницу девушку Малушу (ласкательное от имени Малка - на иврите царица). Отцом означенной Малуши был раввин, также носивший еврейское имя Малк (на иврите - царь) из русского города Любича, который в свое время находился в вассальной зависимости от Хазарского каганата (В. Емельянов «Десионизация», 1979, Париж)

По наущению своего папочки Малуша в один прекрасный момент отдыха подпоила и соблазнила князя Святослава и забеременела. Княгиня Ольга, узнав, что Малуша зачала от Святослава, разгневалась и сослала ее в село Будутино близ Пскова, где и родился Владимир.

Даже в «Повести временных лет» Владимир - внук раввина Малка остался фигурировать как «робичич», т. е. «раввиныч», однако в последующих официальных историях России стал упорно переводится как «сын рабыни».

Не лучше относился к плоду своей мимолетной (по пьянке) связи и сам князь Святослав Игоревич. Покидая землю Русскую и уезжая в Болгарию, Святослав старшего сына Ярополка посадил княжить в Киеве, среднего Олега в земле Древлянской, а самому младшему Владимиру не назначил никакого удела. Новгородцы, стремясь к самостоятельности от Киева, по совету Добрыни (брата Малки) стали просить у Святослава его сына Владимира в князья. Святослав не любил новгородцев и, отпуская к ним сына-полукровку Владимира, сказал: «Возьмите его! По Вас и князь».

Новгородцы повезли к себе малолетнего Владимира, с ним отправился и его родной дядя Добрыня (это по-русски, а подлинное имя Дабран) и правил Новгородом, пока возмужал Владимир (источник «Повесть временных лет», 1864 г.).

Дабран-Добрыня не дремал за престолом, а думал о реализации тысячелетних иудейских планов. Вначале он послал Владимира на двухлетнюю стажировку в Западную Русь, где к тому времени арийская вера сильно деградировала в результате малозаметной подрывной деятельности иудеев-псевдоязычников. Именно эти так называемые язычники задолго до появления Владимира медленно, но верно развращали западных руссов повсеместным насаживанием грубых идолов, храмов-капищ и, главным образом, принесением кровавых жертвоприношений. Чаще всего для этих жертвоприношений использовали невинных мальчиков, кровь которых пользовалась у евреев большим спросом.

Во время этой стажировки иудеи обучили Владимира, как ему отомстить ненавистным родичам по отцовской линии за потерю власти его родичами по матери в Любиче и в Хазарском каганате. Он должен был взорвать арийскую веру изнутри путем внедрения рабской христианской религии.

Вернувшись в Новгород с нанятой на иудейские деньги дружиной подонков, Владимир безжалостно и вероломно убивает своего брата Ярополка (ведь он всего лишь гой - скот по-иудейски) и узурпирует власть в южной Руси. Беременную вдову своего брата святой Владимир изнасиловал и взял себе вторую жену, Рогнеду, он для начала изнасиловал во взятом штурмом Полоцке на глазах ее связанных родителей-князей, которых потом велел убить.

Воссев на киевский престол, он по заранее разработанному коварному плану начинает проявлять повышенное почтение к арийским Богам. Призывает поставить ранее неизвестных на Руси идолов и не только поклоняться им, но и приносить в жертву невинных мальчиков. Жертвенная кровь собиралась и поставлялась иудейским заказчикам. 10 лет идолопоклонства, сопровождавшихся кровавым изуверством, как и было запланировано, взорвали арийскую религию изнутри. Русские стали роптать на собственных Богов, которым до этого благоговейно поклонялись тысячелетиями. Только после этого Владимир внедрил христианство силой, не вызвав особо мощного сопротивления, которое могло бы стоить жизни этому жиденку (В. Емельянов «Десионизация», 1979, Париж).

"того "героя" христиане называют Владимир - красно солнышко. Он считается одним из главных святых.

Несмотря на то что старая религия была в значительной степени скомпрометирована, новая христианская вера не была принята русским народом. И христианство, и коммунизм навязаны России силой, жестокой силой. И та и другая еврейские религии пролили на Руси море крови лучших сынов отечества.

Вначале Владимир и его банда поубивали языческих волхвов. Потом приглашенные Владимиром из Царьграда иудеи в поповских рясах начали войну с «поганым язычеством», каковым эти жиды называли нашу светлую религию.

…На широких стогнах, в ночных кострах
Жгли языческое «чернокнижие».
Все, что русский люд испокон веков
На бересте чертил глаголицей,
Полетело чохом в гортань костров,
Осененной царьградской троицей.
И сгорали в книгах берестяных
Дива дивные, тайны тайные,
Заповеданный голубиный стих
Травы мудрые, звезды дальние.
(Игорь Кобзев)

В 996 г. князь Владимир уничтожает подробный Летописный Свод Русской Империи и устанавливает запрет на Русскую историю до христианизации, то есть закрывает историю. Но, несмотря на все старание, Владимиру и его шайке не удалось полностью ликвидировать исторические источники. Их было слишком много, и они были распространены очень широко.

Людмила БУТОВСКАЯ

4 сообщения. Страница 1 из 1